Лиза должна быть дома. Должна давно вернуться, принять ванну, выпить что-нибудь на ночь, нечто прохладительное, слабенькое, например, тропический коктейль, и лечь в постель. Ждать меня или уснуть. Как получится. Лиза всегда поступает по-своему. У меня никогда не получалось влиять на нее. Никогда. Иногда мне кажется, что именно она на меня влияет. Чаще в хорошую, но иногда и в плохую сторону.
Мы летим, как Магеллан, по отшлифованному шоссе. Белкин почти присосался к Мери, а Секир с завистью раздевает их своими глазищами.
Мне все равно. Меня дома ждет Лиза.
Смелый водила нарушает правила почти на каждом перекрестке. На спидометре зашкаливает за все возможные допустимые скоростные лимиты. Мне все равно. Меня ждет она, а значит, ничего катастрофического с нами не случится. Точнее со мной, а на тех двоих полудурков и княжну Мери мне наплевать, как впрочем, и на водителя. И он мне совершенно не симпатичен: овальный хмырь с грязной щетиной, из ноздрей потягивает дешевыми папиросами, а из рубахи трехдневным потом. Вот и вся лепота. Благо кондиционер в этой тачке исправный.
Между тем Секир напоминает водиле, чтоб тот не забыл подбросить меня. Я указываю точный адресат, несколько раз повторяя его, чтоб бдительная память водителя не дала осечки. Кружить несколько часов по кольцевой и вбирать себя запахи пьяных в хлам компаньонов, острый Шанель номер пять проститутки и перегар командира мне не доставит никакого кайфа. Поэтому я тороплю водилу, указывая пьяными жестами, как быстрее добраться. Водитель – хороший мальчик, прислушивается к моим советам. Не перечит и не указывает, кто здесь король дороги. Похвально. Беру свои слова обратно. Все-таки неплохой малый этот метр баранки. Я спросил его имя и узнал, что его зовут Темыч. Так просто. Ни имени, ни фамилии. Ни клички. Темыч он и есть Темыч – одно безымянное отчество. Не приходится напрягать извилины для запоминания. С какой стати мне помнить его?! Кретинизм. Все они Темычи, Михалычи и Коляны. Редко кто представится полностью, а я никогда и не спрашивал, никогда не испытывая симпатии к этим сомнительным людям, но на фоне Белкина и Секира этот трезвый осанистый жердяй становился примером для подражания. В наше сложное время – большая редкость. И за что я так идеализирую его? Не за что. Просто убиваю время.