Следом я обещаю премию Темычу, если мы уложимся в полчаса. Тот широко улыбается, поднимая монгольские скулы, и давит на газ. Условный рефлекс в действии. Предусмотрительно проверяю карманы. Счетчик в этом говно лимузине отсутствует. Но я и раньше недолюбливал счетчики, и на заказных драндулетах ездил редко. Все больше на своей. Моя новенькая Маздочка ждет меня на стоянке. Завтра я навещу мою девочку. Я очень люблю ее, почти как Лизу, но Лизу все-таки больше, хоть она старше и выглядит не так чудесно и не так убедительно, как моя юная «Mazda 6».
В Лизе это не главное. Что я испытываю к ней, нельзя объяснить словами. Лизу необходимо чувствовать. Каждый день, каждый час, каждую минуту, секунду за секундой проглатывая ее. Проглатывая целиком, как невесомые мыльные пузыри. Невыносимо. Я снова думаю о ней – это невыносимое колдовство, это наваждение. Я думаю о ней, а думает ли она? Обо мне? Она любит меня? – конечно. Изменяла ли она мне? Думаю – нет. Изменял ли я ей – нет! Но трахал фанаток Билана в концертных гримерках? – да!
Медленно сознание погружается в легкий транс. Уже не смущают дурные запахи. Веки смыкаются дружным хороводом, и я ничего не чувствую. Только ее одну.
– Ластов! Очнись!
От дерзкого прикосновения в плечо я поднимаю липкие ресницы.
Чья-то тяжелая ладонь продолжает хлопать меня по спине.
– Домчались, – с трудом узнаю голос Секира. – Ты наш должник. Такой крюк пропороли. В следующий раз добирайся сам. Белкин почти уснул, а Мери хочется по нужде.
– Хотелось. Уже перехотелось, – доносится раздражительный писк.
Нехотя поднимая туловище, со скрипом выкатываюсь из салона наружу.
– Спасибо, ребят. Созваниваемся днем, и кровь из носу встречаемся с Моховским. Лады? Не загуляйте там, чтоб не пришлось за вас краснеть, – призываю я, нравоучительно уставившись на Мери.
– Катись! – раздраженно вещает Секир и обнимает княжну за талию.
Махнув, как пушистым хвостом, выхлопной трубой, говно лимузин отчаливает.
Застыв минуты на три, я пытался вспомнить трехзначный код от подъезда. Одновременно, как слепой старец, оглядывался по сторонам. Заметил, как стало светлее. Рядом на стоянке дремали машины, среди которых красовалась и Маздочка. Ее не заметил. Моя невинная девочка неприлично заставлена плохими парнями с подвеской, тонированными стеклами и не по сезону шипованной резиной. О чем это я? Оборачиваюсь на цифровое табло. Память не пропьешь. Вспомнил. Ровно в два пятьдесят.