- Он мне то же самое должен сказать.
А если не скажет, то окажется, что ты мне наврал, старший
лейтенант. Своему непосредственному начальнику и бывшему командиру.
И тогда, старлей, твоим уставным головным убором станет противогаз
– это я тебе обещаю.
- Так точно, тарщ майор.
- И что это за дерьмо с отменой
перемирия? Ты мне тут из себя пиксельную нехочуху не строй: хочу –
заключаю перемирие, хочу – отменяю… У тебя для таких хотелок ещё
водка на губах не обсохла и генеральские лампасы мудрости не
прорезались.
- Виноват, тарщ майор.
- В общем, так, - Кравченко оторвался
от компьютера, и Вяземский тотчас же навострил уши – вводная часть
закончилась, теперь следовало ждать выводов и рекомендаций. – За
старшего кого в Илионе оставил – Бабая маленького? Пускай там и
сидят пока что на всякий случай – у нас всё ещё недостаток тех, кто
в местных реалиях хотя бы немного ориентируется, а разведка у нас
уже обстрелянная во всех смыслах. Сам - осматриваешь казарму, что я
за твоей ротой закрепил, забираешь со склада ваш канцелярский
шмурдяк и пишешь, пишешь, пишешь. Обо всём – что видел, где был,
кого встречал, о чём говорил. Проходишь перерегистрацию – мы теперь
сводное подразделение неясного численного состава и смутной
классификации, более независящее от нашей родной до отвращения
бригады. Численно – хорошо если батальон, но штаты глянул – корпус
как минимум. Табор твой цыганский… На тебе и остаётся – сам ставь
их на довольствие, сам выбивай всё необходимое. Эти сопли я тебе
вытирать не собираюсь. Как понял меня, Серёга?
- Отлично вас понял, товарищ
командир.
- Добро. Теперь по всей этой
трахомутии. Может ты где и неправ был, может где до хрена
инициативным был, но убытка с нас никакого – сплошная выгода. И
дела хорошие сделал. Поэтому от меня тебе благодарность. Устная. Но
так как накосячил ты так, что глаза закрыть не получается, то
объявляю тебе и радикально строгий выговор. Тоже устный, без
занесения. И десять процентов от оклада, как водится, тебе в минус
– иначе никак, ни одно доброе дело не должно остаться
безнаказанным. Далее…
Чем ещё хотел порадовать или огорчить
Кравченко Сергея осталось неизвестным, потому как в кабинет майора
вошёл ещё один человек. Лет тридцати – даже младше Кравченко, но
уже с полковничьими погонами. Новенький необмятый камуфляж,
начищенные до зеркального блеска ботинки, небольшой чёрный кожаный
портфель в руках.