— Он мне почти нравится, — задумчиво
произнесла Надька. — Все в нем хорошо. Кроме имени. И
высокомерия.
— Что не так с именем? — растерянно
уставилась я подруге прямо в глаза.
— Артемий. Ар-те-е-ми-и-й-й, —
протянула Надька раскатисто, словно пробуя слоги на вкус. И,
сморщившись, выплюнула: — Дурацкое имя! Никогда его не любила.
От злости мне хотелось продолжить
начатую подругой мысль и перечислить, что еще дурацкого я заметила
в Артемии, но усилием воли заставила себя замолчать. Тем более,
свадьбу отменила я, в самый последний момент, когда жених уже
садился в вертолет, чтобы пафосно приземлиться перед городским
ЗАГСом.
И я сделала решительный шаг к двери
салон-магазина. Проскользнула в примерочную и в ожидании продавца
принялась теребить пакет с взятым на прокат свадебным платьем. А
надо мной как исполин нависала Надька, готовая в любой момент
подставить плечо и побыть жилеткой, а заодно узнать, что же меня
сподвигло почти на пороге ЗАГСа бросить самого Артемия
Войтюховского. Мечту всех гламурных девчонок моего небольшого
городка.
Жилетка для слез мне была не нужна,
поэтому останется Надька с носом. Не будет у нее на сегодня свежей
порции сплетен, которые можно по привычке нашептать избранным в
Инстаграме.
— Вы уже все? — озадаченный голос
раздался из-за моей спины и вернул из печальной задумчивости в
«здесь и сейчас». Я молча протянула пакет.
Продавец, еще позавчера вручившая мне
платье, добротно упакованное в ворох шуршащей бумаги, и пожелавшая,
чтобы оно принесло счастье, — да что же они все такие суеверные! —
озадаченно вытащила его и принялась тщательно проверять.
— Ни единого пятнышка, — и, достав
лупу, сконцентрировалась на подоле. — Вы его не надевали. Другое
нашли?
Я только улыбнулась, пожала плечами и
сжала руку Надьке. Надька мой жест поняла правильно, и пару минут
спустя мы вышли на улицу, так и не посвятив продавца в сложности
моей личной жизни.
Это была моя победа. Я не
расплакалась. И даже немного улыбалась. А на душе тем временем
скребли кошки и хотелось зарыдать если не во весь голос, так хоть
тихонько, закрыв лицо ладонями.
Но при Надьке этого делать нельзя. И
до возврата платья тоже было нельзя. Зато приду сейчас домой,
зароюсь в одеяло и нарыдаюсь так, чтобы хватило на ближайшие
полгода, а может, и на целый год.