Прерывая мои угнетающие мысли, в комнату вошел
официант и поставил на стол салаты, а затем поинтересовался можно ли подавать
основные блюда.
– Неси! – Симон стукнул столовыми приборами о
стол, показывая степень своей готовности. – Мы проголодались, как волки.
Вскоре небольшой стол был уставлен ароматными
порциями блюд, но у меня напрочь пропал аппетит. Задавленная одной только
энергетикой Сабира, я напряженно ковыряла вилкой пасту с морепродуктами. Симон
с аппетитом поглощал свою порцию и рассказывал мне что-то между делом, словно
не замечая моей задумчивости.
Наконец Сабир закончил разговор и направился к
нам. Я инстинктивно придвинулась поближе к Симону и нервно сжала вилку в руке,
как вдруг почувствовала горячую ладонь Сабира на своей пояснице. Он ободряюще
прошелся немного выше по спине и произнес своим фирменным строгим тоном:
– Ешь, Искра.
И хоть в его голосе не было ни капли тепла, а
только сухое раздражение, я почему-то уловила… заботу? Нет! Ее невозможно было
уловить! Наверное, я просто хочу это услышать, вот и придумываю то, чего нет!
Или не придумываю?
Тем не менее, я буквально кожей ощутила чувство
безопасности и, выдохнув напряжение, позволила себе приступить к еде.
Расправившись со своим обедом, мы вновь вернулись
в офис. Холодность Сабира уже не так сильно расстраивала меня, но и Симон не
позволял себе таких милых задвигов.
День пошел по намеченному плану, где каждый
"винтик" большой офисной машины принялся готовиться к завтрашней
презентации. И хоть на мне была задача минимум: только проконтролировать
доставку баннера, но и мне хотелось быть более полезной. Поэтому я с
энтузиазмом предлагала свою помощь Римме Юрьевне, избегая однако с ней
зрительного контакта.
— Голубушка моя, — не выдержала женщина ближе к
пяти вечера. — Что ты себя так загоняешь по пустякам? Тебе неудобно, что я
стала свидетелем вашего с Симоном воркования?
Мы как раз закончили собирать по пакетам
подарочный мерч: стильные ручки и ежедневники в кожаном переплете с логотипом
компании.
От вопросов Риммы Юрьевны мои руки повело, и я
выронила один из пакетиков, но тут же неуклюже подняла его.
— Эм... воркования? — переспросила я и тут же
густо покраснела.
Почему мне было так совестно перед, по сути,
совсем чужим мне человеком?