– Ты пожестче!
– К вашему сведению, – раздается тогда удручающе ровный голос Мурашко, – к вашему сведению: из Новороссийска четырнадцатого по накладной № 94611 в ваш адрес отгружено две тысячи тонн цементу. Двадцать первого он поступил на ваш московский склад. – И начальник Дирижаблестроя повесил трубку.
Поросячье лицо директора выразило высшую степень изумления и обиды.
– Говорит… четырнадцатого отгружено, – растерянно пролепетал он, – а двадцать первого поступило на склад!
Зам с излишне выразительным лицом побагровел, потом побледнел:
– Такое дело, Иван Семенович, это была одна записка… – зашептал он и стал озираться…
«Кабинет» Мурашко. Перед столом начальника стоял коротенький бухгалтер, похожий на гуся, собиравшегося взлететь. Поглаживая себя руками, он сдобным голосом выговаривал:
– Генеральную смету мы исчисляем в двадцать восемь миллионов.
За окном – дремучий голос:
– Аксинья, стрельни сорок копеек на заварку! Мурашко посмотрел на оглаживающего себя бухгалтера:
– Не уложимся. Берите мою цифру – тридцать пять. Бухгалтер весь вывернулся, как от удара бичом:
– Алексей Кузьмич, разрешите доложить…
Из-за перегородки – умиротворяющий голос секретарши Агнии Константиновны:
– Возьмите трубку… ЦК комсомола…
Возникает кабинет секретаря ЦК ВЛКСМ. В кресле беленькая девушка с косами, уложенными вокруг головы. Она пробежала глазами бумаги, лежавшие на столе, и заговорила с напористостью, которая не только была деловитость, но и молодость, и веселье, и сила, переполнявшие ее:
– Товарищ Мурашко, это тебе нужны, погоди?.. – Девушка еще раз пробежала бумагу: – Конструкторы дирижаблей, эллингов, причальных мачт, водители аппаратов легче воздуха, механики газоочистительной станции… Погоди… – Она перевернула бумагу и закончила еще неудержимей: – Инженеры с воздухоплавательным уклоном, чертежники, работавшие на проекте дирижабля?..