— А пряжка-то похоже сломана. Не вижу никаких защелок. А
жаль! Да и сам пояс великоват, похоже его делали на какого-то
гиганта. — с этими словами я захлестнул пояс вокруг своей
талии и свел половинки пряжки вместе. С тихим щелчком пряжка
сомкнулась и превратилась в единое целое, а сам пояс стремительно
ужался плотно обхватив мою талию. Я подергал пряжку, потянул пояс в
разные стороны, но безрезультатно, тот не поддался ни на йоту.
— А как его теперь снять? — ответом мне было
ошеломлённое молчанье.
Неожиданно с улицы раздался громкий крик страха и боли. Не
раздумывая мы бросились наружу. Первым выскочил я и сразу встал,
пройдя лишь пару шагов от выхода. В нос шибанул запах свалявшейся
шерсти и пота. Стойкий запах сильного и свирепого зверя, который
никогда не скрывается ни от кого и считает абсолютно излишним
вылизывать шерсть, легко перебивал запах крови и еще чего-то
знакомого, но уже позабытого. Выбежавшая следом за мной Инга все
поняла моментально.
— Медведь!
И верно, всего в паре десятком метров от нас на дыбы вставал
огромный белый медведь. Огромный зверь двигался легко и
непринуждённо, даже с какой-то грацией. И это, несмотря на то, что
у него в плече болталось воткнувшиеся на пару сантиметров копье.
Небрежным взмахом лапы медведь выбил из раны мешающую ему занозу,
грязно-белый мех слегка окрасился кровью, но то, что никакого
ущерба подвижности ил тем более жизни животного было видно и так.
Следом за Ингой из избушки выскочила и Елена. Едва бросив взгляд на
медведя, она рванула куда-то чуть в сторону, где в потемках
виднелся какой-то бугор. Мишка взревев рванул ей наперерез. И тут
мне все стало ясно. Все правильно, просто так медведь свою добычу
не отдаст, а добыча у него была и был ею никто иной как Яждомский.
Что повело его за избушку, зачем он взял в руки копье, теперь уже
никто не скажет и уж тем более никто не скажет, зачем он попытался
ударить им медведя, может хотел доказать, что и он тоже мужчина,
добытчик, убив хозяина Арктики. Вот только силенок своих не
рассчитал, наверное, думал, что медвежья туша это матрас, в который
жало копья войдет как в масло, а о том, что даже автоматная пуля
застревает в мощном мышечном каркасе этого зверя и не подумал. За
что и поплатился. Удар мощной лапой, снабженной почти
двадцатисантиметровыми когтями разорвал горе-охотника почти
пополам. Вот и знакомый запах, так воняют распоротые внутренности.
То, что Яждомский уже не жилец было ясно и без слов, но Лена все
равно бросилась к нему, надеясь помочь, а вот у медведя оказались
совсем иные планы. В последний момент я успел схватить молодую
женщину и отбросить к себе за спину. И почти в тот же миг страшный
удар заставил меня отлететь в сторону. Удар звериной лапы пришелся
точно в брюшину, мне не надо было даже смотреть что со мной стало,
я знал и так, с шипением мои внутренности вываливаются на весенний
снег как комок змей, но я был еще жив, а под рукой оказалась
рукоять древнего меча. Я думал, что не смогу встать, но как не
удивительно удалось мне это довольно легко, как будто и не было
всесокрушающего удара медвежьей лапы. Я невольно опустил глаза на
землю. Ничего, ни змей кишок, ни крови, ни чего. Удар медведя
пришелся на пояс, который с честью его выдержал. Вот только
странно, такой удар должен был отбить мне все внутренности и
переломать половину костей, как минимум, а чувствую я себя
абсолютно нормально. Все эти рассуждения заняли у меня лишь пару
мгновений, и в это время в мои уши ворвался дикий визг Инги. Зверь,
посчитав, что со мной уже все кончено, обнаружил еще один объект
для атаки и мощными прыжками нёсся прямо на мою подругу. Пусть это
и прозвучит высокопарно, но в этот момент я перестал быть
Александром Красновым, не бывшим десантником, не помешанным на
холодном оружии конструктором, в этот момент я превратился в
древнерусского витязя, на глазах у которого тупая зверюга хочет
полакомиться его милой, а в руке у меня была зажата рукоять
смертоносного оружия, пользоваться которым я умею очень даже не
плохо. Длинный, стелящийся шаг, резкий взмах клинка и
остроотточенная сталь падает на морду медведя. Перехват и узкий
клинок раздвигая мощные пластины мышц устремляется прямо к сердцу
хищника. Рев боли и ярости оглушил меня, а противная вонь из пасти
зверя заставила отклониться, это меня и погубило. Второго удара
лапой я уже не заметил, но и удар этот был уже почти агонией. Яркая
вспышка и на меня заваливается медвежья туша. В первые мгновения я
даже не почувствовал тяжести животного, а потом просто отрубился,
провалившись в какой-то сияющий туман.