Субботним утром, когда в школе не было занятий, в комнату Гарри
постучались. То, что, желая войти, даже взрослые здесь стучались,
для мальчика было необычным, поэтому он всегда реагировал выбросом
адреналина в кровь на подобный звук. Встав из-за стола и подойдя к
двери, он открыл ее с вежливым вопросом в глазах. На пороге
оказалась женщина — социальный работник и смутно знакомый
мужчина.
— Чем я могу вам помочь? — по старой привычке
поинтересовался Гарри, приглашая взрослых в комнату. Суть вопроса
несколько шокировала мистера Грейнджера, уже иначе вглядевшегося в
спокойные и внимательные глаза ребенка. Вот только взгляд Гарри
совсем не походил на детский, скорее, он был похож на взгляд самого
Марка.
Ребенок, от которого была без ума дочь, проводя все свое время с
ним, который заставлял Гермиону гулять, мог интересно рассказать о
чем угодно, чем девочку, и мистер Грейнджер это видел, совершенно
покорил, спокойно смотрел на взрослых, не знавших, с чего начать.
Наконец мистер Грейнджер прервал молчание.
— Гарри, позволишь себя так называть? — мальчик так же
спокойно кивнул, на губах его появилась улыбка. — Нам
разрешили взять тебя под опеку, если ты не возражаешь.
— Могу я поинтересоваться вашим именем? — вежливо
спросил Гарри.
— Марк Грейнджер, — отрекомендовался мужчина.
— Ты сдружился с нашей дочерью, поэтому мы подумали, что
сможем дать тебе хоть немного тепла. Если ты не против,
конечно.
— Спасибо, — поблагодарил с трудом справившийся с
собой мальчик. Такого чуда он не ожидал. Гарри в принципе не ожидал
чудес от жизни, а этот визит казался настоящим чудом, ведь он
сможет быть рядом с Гермионой. Видимо, что-то такое мелькнуло в
глазах мальчика, отчего улыбнулся теперь и мистер Грейнджер.
— Да… — прошептал Гарри. — В смысле, не
возражаю.
— Тогда собирайся, — предложил ему Марк.
Женщина, работавшая социальным работником, имела психологическое
образование, поэтому сразу же увидела, как мальчик отреагировал на
это предложение: сначала с недоверием, а потом с чистой детской
радостью, особенно когда мистер Грейнджер сказал про дочь. Это
могло означать не только дружбу, а еще и симпатию, что было, по
мнению женщины, очень и очень хорошо. Что же, она убедилась, что
мальчику там будет хорошо, поэтому попрощавшись, ушла по своим
делам.