— Ты меня спас, — понизила голос чумазая девица и скрылась в
доме.
— Не привыкай, — буркнул я в пустоту и вытер трудовой пот.
Оказывается, весьма утомительно быть «коллекционером».
Девушка вышла из дома уже с повязкой на голове, шлемом и моим
мешком. Она двинулась ко мне, с грохотом волоча мой лут по земле и
хромая на босую правую ногу. Снятый Тузиком ботинок она почему-то
несла в свободной руке.
— Болит? — хмуро спросил я, кивнул на кровоточащую щиколотку и
взял свой мешок.
— Терпимо, — мужественно ответила Мелисса, кусая нижнюю
губу.
— Повезло, что ты не аппетитная, иначе бы монстр ногой не
ограничился, — не удержался я от остроты, а следом уже серьёзно
сказал: — У тебя есть какое-нибудь зелье, затягивающее раны? Прими,
а то вдруг придётся бежать.
Оскорблённая моей шуткой девушка порывисто открыла рот, чтобы
врезать мне какой-нибудь колкой фразой типа «сама разберусь».
Однако сдержалась. Молча вытащила из кармана склянку, выдернула
пробку и накапала на рану немного чёрной жижи. Края разорванной
плоти сразу же метнулись друг другу навстречу и вскоре превратились
в багровый вздутый шрам. Девушка мрачно посмотрела на него,
вздохнула, а затем обулась.
— Пошли, — проговорил я и раздражённо повёл плечами. Всё тело
взопрело и стало чесаться. Гадство. Но делать нечего, надо идти в
мундире.
Мелисса посеменила рядом со мной и принялась тихонько молиться
богине Эраде. Возможно, её-то божественная помощь и помогла нам без
проблем миновать несколько улиц. Однако потом мы вышли прямо на
отряд мародёров из гильдии «Весёлые висельники». Моё сердце нервно
сжалось. А девчонка и вовсе замерла, точно кролик, увидевший
удава.
— Не дури, Мелисса, — процедил я сквозь зубы, втянув носом
пропитанный тяжёлым смрадом воздух. — Идём. И не трясись. Они
увлечены грабежами и даже не смотрят в нашу сторону. А если и
смотрят, то принимают за «легионеров». Они нас не тронут. Мы же на
одной с ними стороне.
Девушка каким-то чудом переборола страх и снова заработала
ногами. А мародёры, и правда, не обращали на нас внимания. Они лишь
пару раз взглянули на наш дуэт. Однако каждый такой взгляд вызывал
у меня град пота и дрожь во всём теле. Посему я с искренним
облегчением выдохнул, когда мы свернули на пустынную улицу.
Тут Мелисса призналась прерывистым голосом: