Я пугала саму себя и всех вокруг.
Потом у меня появилась Хати. Она научила меня принимать обстоятельства вокруг. «Если не можешь ничего изменить, - говорила она, - измени своё отношение к происходящему». Она начала выводить меня к сёстрам - потихоньку, не спеша; прививала мне привычку здороваться со всеми во дворце, даже если со мной никто не здоровался. Она сделала меня добрым и приятным ребёнком. Мой внешний вид тоже перестал всех пугать, да и волосы стали выпадать реже, а затем и вовсе перестали - казалось, я вернулась к себе прежней! Но сёстры всё равно не спешили принимать меня. И покушения тоже не прекращались… служанки вокруг меня продолжали умирать.
И тогда Хати придумала игру.
«Как думаешь, что может обрадовать их или развеселить?»
Помню, как она спросила меня об этом, а потом начесала мои длинные волосы, измазала лицо кусочком уголька и предложила пойти напугать старших. Я подчинилась. Крика тогда было много. Ругани тоже. Меня отчитывали так долго, что я успела трижды расплакаться. Но неожиданно заметила, что после первой бурной реакции взгляды сестер изменились, став задумчивыми. А затем они сами предложили мне напугать их ещё раз… потом - ещё. Потом это превратилось в ежедневную игру. А потом я привыкла к тому, что моё утро начинается не с прихорашивания у зеркала, как раньше, а напротив… с превращения в любимого всеми зверька.
Няня Хати всё больше грустила, глядя на меня, но постоянно повторяла, как мантру: «Зато все живы и здоровы».
Покушений становилось всё меньше.
Когда ко мне приставили Ичи, они и вовсе прекратились. И я поняла, что за стеной обо мне забыли.
Охранник сразу невзлюбил меня: первое время он даже не мог на меня смотреть. Поэтому мы с Хати решили не обращать на него внимания.
Старушка няня говорила мне, что его скорее всего заставили следить за мной, понизив таким образом в должности - оттого он и злится. Но я не хотела понимать и принимать этого отношения к себе. И всё чаще делала вид, что охранника у меня вообще нет.
Потом была поездка к матери перед моим тринадцатилетием… тот день, который я никогда не забуду…
Потому что Хати отравили.
Она имела привычку проверять мою еду перед тем, как я её попробую.
И умерла за завтраком, заливая пеной изо рта пол вокруг…
- Я помню, как ты хотела сделать меня красавицей для поездки во дворец матери, - мягко улыбаясь, произношу и кладу ладонь на землю, под которой покоилось тело моей няни, - помню, как чесала мои волосы, отмывая их от грязи… помню, как принесла белила, чтобы сделать светлой мою кожу… кому ты помешала, любимая? - прикрываю глаза и начинаю тихо плакать.