Идёт следом Стас.
Останавливается за моей спиной у закрытой мешковиной
картины.
– Нравится? – тяжёлую ткань я сдёргиваю и на него,
оглядываясь, смотрю.
Мне интересна его реакция.
Но ответить даже себе почему назвала именно этот адрес и
привела его сюда, я не могу. Пинакотека, как любил величать Артурчик сию
галерею, сама вспомнилась первой, когда Стас спросил куда мы едем и когда я
поняла, что понятия не имею, куда, не знаю, чем собралась его удивлять.
– Мило, – Стас говорит равнодушно, спрашивает, поворачиваясь
ко мне. – Твоя работа?
На милой картине размашисто изображены чайки, корабли с
мачтами, вода и небо.
Ничего особенного.
Только критики и искусствоведы сошлись во мнении, что
картина поражает своей глубиной при видимой простоте, потрясает насыщенностью,
текстурой и техникой, от которых нельзя оторвать взгляд.
– Артурчика, моего любовника, – я отвечаю, глядя ему в
глаза, и, отойдя на пару шагов, срываю мешковину со второй, рядом находящейся
картиной, – а это моя.
Точно такая же.
Плагиат, украденная идея подающего надежды художника, наглое
воровство красок, что смешивались по особому рецепту.
Нелепое подражание...
Тексты утренних заголовков ещё стоят перед моими глазами.
– Кто у кого?
На картину Стас глядит мельком, усмехается как-то недобро,
впивается снова взглядом в моё лицо.
– Я у него или он у меня. Для тебя это существенно?
– Нет.
– Отлично, – я улыбаюсь.
Достаю из пакета баллончики с аэрозольной краской.
Просьбе остановиться около закрытого маленького магазинчика
с вывеской на иврите Стас удивился и ещё больше удивился, когда мне открыли и
пустили.
Дали.
– Поможешь? – краску я встряхиваю.
Предлагаю радушно.
– Ты совсем без тормозов? – Стас смотрит странно.
Ошеломлённо, но с восхищением на самом дне глаз. И он не
мешает, когда я нажимаю и всю мазню Артурчика по диагонали рассекает голубая
линия.
Люблю голубой цвет.
– А что, не заметно? – я усмехаюсь криво и жёлтый беру.
Тоже неплохой, цвет солнца и подсолнухов.
Любимый Ван Гога.
– Заметно, – он хмыкает.
Закатывает неожиданно рукава рубашки, берёт зелёный и яркости
картине, перечёркивая корабль, добавляет.
Предупреждает меня чинно:
– Сидеть вместе
будем.
Мы переглядываемся, и первый раз за этот бесконечный день я
улыбаюсь искренне.
Я не ошиблась в своём выборе.