Решение было — в процессе заточки
«ножа» я несколько раз случайно высекал искры, сталкивая куски
железа с камнем, теперь пришло время этим воспользоваться. С
помощью ножа я содрал мокрую кору с сухостоя, настрогал щепок и
нащипал немного сухой травы под деревьями. Затем выбрал наиболее
искристый камень, изрядно побродив и пробуя валуны куском пластали.
Подошел расколотый красный булыжник, структурой похожий на
застывшее стекло.
Добывать огонь оказалось долго и
сложно. Те редкие искры, что долетали до топлива, бессильно гасли.
Руки уже дрожали, а я почти отчаялся, когда наконец, скорее всего,
чудом трут затлел, появились колечки дыма а я, не веря своему
счастью, принялся раздувать маленький алый огонек.
Вскоре в очаге весело трещал заботливо
укрытый от ветра и осадков костерок, даря мне тепло и уверенность.
Вовремя — ощутимо похолодало и уже начинало темнеть. Запекая птичьи
яйца в золе, я наблюдал за розовеющим небом. И был это, честно
говоря, самый странный из виденных мною закатов.
Его даже нельзя было назвать в полной
мере закатом — потому что ничего не заходило за горизонт. Смена дня
и ночи происходила другим способом. Золотое дерево медленно
угасало, превращаясь в призрачный, выцветающий силуэт, а
противоположная сторона небосвода стремительно розовела, наливалась
лиловым и, наконец, чернела. Тьма неправдоподобно стремительно
катилась оттуда — я сообразил, что так уменьшается исполинский
световой круг, исходящий от меркнущего древа.
Последние лучи побежали по далеким
горам, окрашивая их во множество оттенков золотого, заиграли алыми
бликами на поверхности озера, а за ними отрезанным краем ложилась
тень. Уходящий край света пробежал сквозь мою рощицу, погрузив все
вокруг в густые лиловые сумерки. Сияющий нимб древа таял, пока на
горизонте не осталось ничего, кроме едва мерцающего силуэта. Как и
ливень, ночь на этой планете пришла внезапно.
А вот голубое солнце никуда не исчезло
и не двинулось с места. Наоборот, оно засияло пламенным символом
четких очертаний, и на угольно-черном фоне космоса я наконец-то
разглядел его настоящую, не смазанную форму.
Кольцо. Голубоватое, не идеальное,
чуть вытянутое кольцо, пронизанное длинной иглой. Перечеркнутый
круг звездного света, заменяющий этому миру не солнце, а луну.
Именно на лунный и звездный походил его свет, слабое голубоватое
сияние, делающее ночь прозрачной и светлой. Скорее даже не светлой,
а сумеречной, немного напоминающей белые ночи на Земле.