Самое гадское, с отъездом парней и капитана,
Владимир остался без поддержки. Медицинский персонал и СИБовцы
незаметно дистанцировались от проблем пограничника, у них своих
заморочек полон рот, чтобы ещё с чужими разбираться. Клерки в штабе
занимались пинг-понгом с отправкой из кабинета в кабинет, особенно
зверствовал начальник отдела ВОСО1, упиравший на покрытый мхом и
плесенью древний циркуляр, в котором оговаривались типы билетов и
транспорта, положенные военнослужащим для перемещения по стране в
мирное время. Положено поездом, значит поездом. Иж чего захотел,
самолётом! Не положено! В Москву вызывают? Хорошее дело! А где
приказ о выдаче проездного документа по установленной форме? Нет
приказа! А кто должен составлять приказ? Уж точно не подполковник
Коваленко. Во всей стране бардак, а у подполковника как в аптеке,
его не обманешь. Вы, стрелок, можете прокатиться до военного
аэродрома, а там, если вас не пристрелят за нарушение охранного
периметра и пропустят на охраняемую территорию, имеете все шансы
договориться с лётчиками о провозе в бомбовом отсеке
бомбардировщика или в багажном отсеке военно-транспортной авиации.
Только учтите, ради вас персонально никто борт гонять не станет, а
на гражданском самолёте вам лететь не положено, рылом не вышли,
поэтому держите билет на поезд и топайте с глаз долой. Вызов
фельдъегерь вручил? Стрелок, кому вы уши лечите, идите отсюда,
болезный. Не того вы полёта птица, чтобы вам фельдегеря что-то
вручали. Совсем распустились на границе, привыкли к вольнице. Вам,
стрелок, по чину не положено… Хотите пожаловаться, жалуйтесь своему
министру на тупорылых чиновников, которые не удосужились как
полагается оформить вызов и командировку. И, вообще, скажите
спасибо за неделю дополнительного отпуска. Не каждому выпадает
счастливая возможность на дурничка отдохнуть от армии в поезде,
хоть отоспитесь вволю.
Устав искать правду и стучать лбом в закрытые
двери, Владимир, написав и отправив рапорт на заставу с приложением
копии вызова, взял билет, проездные документы и направление к
военному коменданту на железнодорожном вокзале. Поручик Прохоров,
он же военный комендант, оказался нормальным мужиком. Ругаясь на
чём свет стоит, он высказал всё, что думал о бараньей дурости и
упёртости подполковника.