Всё бы ничего, только своим
стремлением не выделяться, Огнёв перехитрил сам себя, преступно не
подумав о том, что старые опытные служаки вроде ефрейтора Синцова,
унтера Малька и хорунжего Горелова тоже не лаптем щи хлебали и
давно взяли хитреца на карандаш, постепенно всё больше и больше
подгружая его на занятиях в тактическом классе и на стрельбище,
попутно собирая о нём информацию.
Погорел наш травник, как это ни
странно, на травах, точнее на женьшене, кустик которого заприметил
в трёхстах метрах от заставы во время кросса. Доморощенный знахарь
элементарно не сумел устоять перед соблазном взглянуть на находку
поближе. А как тут устоять, скажите на милость? После прибытия на
таёжную заставу, спрятанную среди маньчжурских сопок в тридцати
километрах от КВЖД, дремлющий дар раскочегарился на полную мощность
подобно раскалённой топке паровоза. Целебные дикоросы тут на каждом
шагу – глаза разбегаются от подобного богатства, плюнешь в сторону
и то на полезную травку попадёшь. Так и тянутся руки сорвать всю
подорожную зелень вместе с самыми пыльными замызганными
подорожниками, полынью и лопухами, а женьшень выкопать и унести
вместе с землёй сам бог велел.
В тот день с унтером Мальком за
новобранцами наблюдал Трофимыч, он же хорунжий Горелый, он же
старый казак из Уссурийского казачьего войска. Наблюдательный
пластун, оттрубивший в страже без малого два десятка лет, срисовал
интерес желторотика к чему-то за границей натоптанной тропы, но ещё
пуще казачину поразило то, как Огнёв ловко растворился в кустах.
Новобранец непостижимым образом выпал из поля зрения унтера и
самого казака, и только пересчитав бегущих, Трофимыч сообразил, что
один из них не в строю, так сказать. Отметив в памяти место
временного исчезновения новобранца, влившегося в ряды отделения
через пару минут, старый казак вернулся к нему вечером и чуть ли не
на карачках облазил рёлку, в конце концов наткнувшись на толстый
стебель женьшеня.
- Пацан-то непрост, - почесал маковку
Трофимыч, прочитав дневные следы и обойдя куст кругом. – Сдаётся
мне его маскировке учить только портить, да и по лесу он не ходит,
а плывёт, ни одна ветка не шелохнётся.
- Интересный кадр нам попался, -
поделился он позже с Мальком.
Унтер, топчущий пограничье не меньше
самого Трофимыча, только усмехнулся в ответ: