Итак, обед съеден и переваривается,
что само по себе не настраивает на избиение безответной боксёрской
груши, упражнения на брусьях или у шведской стенки. В тир тоже не
тянет (настрелялся, благодарю покорно!) как, впрочем, и в
библиотеку.
…Может, и правда, разыскать дежкома и
попросить приставить к какому ни на есть полезному делу? Дорожки,
вон расчищать от снега вместе с «нарядниками», как тут называют
коммунаров, отбывающих трудовую повинность за разного рода мелкие
нарушения – чем не вариант? Уж всяко лучше, чем шататься по
территории коммуны с руками в карманах и чрезвычайно независимым
видом, отчаянно стараясь скрыть от всех остальных своё вынужденное
тунеядство.
- Олег? Копытин? Ты, что ли?
Идущий впереди коммунар
обернулся.
- А, Давыдов? Привет! А я вот ходил в
медчасть. Руку, понимаешь, порезал – ерунда, царапина, но бригадир
разорался, заставил идти к врачу. Ну, руку мне залили йодом,
забинтовали…
И продемонстрировал свежую повязку на
запястье левой руки. Я кивнул – мелкие травмы на нашем производстве
были делом обычным, нормальная ТБ здесь и не ночевала. Тем более,
если дело касается слесарей, нет-нет, да и подрабатывавших мелкими
левыми заказами вроде изготовления блёсен, портсигаров… или
кое-чего не столь безобидного. Об этом я и вспомнил, сразу, как
увидел Копытина – благо, однажды уже пришлось воспользоваться его
услугами.
- Ты сейчас назад, в слесарку? Если
не против, я с тобой, поговорить нужно.
Копытин пожал плечами – нужно, так
иди! Мы миновали просторный ангар сборочного цеха, того самого, где
я когда-то приобщался к трудовой жизни коммуны на участке протирки,
и прошли дальше, где в торце располагалась слесарная мастерская.
Копытин замедлил шаг.
- Ну, чего надо? А то у нас народу
много, услышат…
А парень-то всё правильно понимает,
усмехнулся я – про себя разумеется.
- У меня такой вопрос: ты как, ножи
ещё делаешь?
Цех я покинул, став потенциально
беднее на тридцать рублей. Потенциально – потому что нужного мне
«изделия» у Копытина не оказалось, да и оказаться не могло. Заказ я
изобразил на заляпанном маслом листке бумаги карандашом тут же, на
уголке слесарного верстака, старательно пряча листок, когда
кто-нибудь из слесарей проходил мимо. Конечно, все знают, чем
промышляют слесаря помимо основной работы – но внешние приличия всё
же надо соблюдать…