Погибших рыбалок давно предали огню,
тела сирен прибрало море. Высматривать нам тут нечего, срисовывать
– тоже. На что вообще надеялась танна, позвав нас? Зачем она сидит
в этом поселке, отчего не возвращается в город, почему брата
оставила тут же, в каком-то подвале? Неужто не волнуется о других
селениях под своей рукой, где наверняка тоже держат пленных
сирен?
Зачем здесь столько стражников? О чем
хотела попросить меня Лисица? Я думал расспросить ее после
завтрака, но утром посуду собирала другая прислужка, худосочная
блеклая девка, не поднимающая глаз.
К воде тяжело спускается пожилой
варка. Длинный плащ из шкур делает его похожим на медведя, башмаки
гулко стучат по деревянному помосту, глаза блестят угольками из-под
косматых бровей. Ветер треплет две седые косы, которые начинаются
над углами его рта и спускаются на грудь.
Он останавливается перед нами,
вдумчиво оглядывает с ног до головы Хрыча, потом меня. Кривит губы,
отчего одна коса поднимается выше другой. Приходится задирать
голову, чтобы смотреть ему в лицо, и холодный свет белого солнца
бьет мне в глаза. Всё тут не по-людски, в приморском Подкамне, даже
солнце похоже на лёд.
– Танна собирается, – каждое слово
варка выталкивает из себя, как большое одолжение, – велела
подниматься и ответ держать.
Зануд смотрит на Хрыча с интересом, а
Хрыч с тревогой глядит на меня. У меня же в голове полная сумятица.
Я еще даже не понял, что тут произошло, а от меня уже требуют
«держать ответ» за чью-то судьбу.
**
Зануд приводит нас к судбищу.
Большущий вытоптанный в земле круг, выложенный по краю булыжниками,
– прямо за околицей. Посередине сложена высокая пирамида, верхним
камнем прижат хорунок с вышитым знаком племени. В круге уже людно,
варкно и шумно, и мы, войдя в круг, скромно останавливаемся, не
привлекая к себе внимания.
Высоченный варка в богато расшитых
одеждах стоит, чуть сутулясь и широко расставив ноги, словно хочет
покрепче вцепиться ими в землю. Руки его связаны впереди, некрепко,
только для виду: вот он, дескать, предполагаемый душегубец.
Семейного сходства между ним и танной – только
властно-презрительный изгиб губ. За спиной пленника полукругом
стоят стражники – четыре человека с топорами и двое варок с
мечами.
– Сивый, кто это? – громко спрашивает
танна и тычет пальцем в грязного и донельзя смущенного мужичонку,
который ссутулился в лапах у стражника.