Я промолчал, а вот Муромцев ответил:
— Нет, он родился и вырос в Москве, Иван Яковлевич. Просто до
этого не занимался шахматами всерьез, хотя у него были очень
хорошие задатки. Но вот недавно загорелся идеей стать чемпионом и
делает все, чтобы достичь этого. Тренируется упорно и изучает все
игры. Анализирует и разрабатывает разные варианты.
Шаров посмотрел на меня и широко улыбнулся. Глаза, однако,
остались холодными и неприветливыми.
— Очень похвальное намерение, юноша. Как говорил Кутузов, плох
тот солдат, что не хочет стать генералом.
Насколько я помню, это высказывание принадлежало Суворову. Или в
этой реальности поменялись не только великие шахматисты, но и
полководцы? Надо будет посмотреть, о чем там кто сказал на
досуге.
— А наш самородок прошел все отборочные турниры и сдал
нормативы? — продолжал расспрашивать Шаров, сверля меня глазами. —
Неужели он смог сделать это заранее?
Муромцев чуток замялся и почесал шевелюру. Он был похож на
школьника, которого учитель застукал за подглядыванием в женскую
раздевалку.
— Ну, у нас имелись некоторые бюрократические процедуры, которые
мы не успели пройти, — сказал он, глядя в сторону. — Но это все
мелочи, главное, что мы получили направление от федерации.
Шаров покачал головой. Глаза его хищно блеснули, как у волка,
заметившего добычу.
— Как же так, Сергей Иванович? — укоризненно спросил он. Вроде
бы добродушно, но в то же время неумолимо. — Мы же столько раз
указывали вам на недопустимость участия неквалифицированных
игроков. На этот счет в регламенте имеется соответствующий пункт.
Мне надо посмотреть документы нашего гения. Если они не в порядке,
тогда извините. Мы не можем нарушать установленные процедуры.
Вот уродец. Шаров ушел, довольно улыбаясь, а мы почувствовали
себя вывалянными в дерьме. Я быстро просчитал варианты последующего
развития событий и обнаружил, что они не очень обнадеживающие. Вот
проклятье.
— Что же будем делать, Сергей Иванович? — спросил я. — Они что,
и вправду могут отстранить меня от участия?
Тренер упрямо покачал головой.
— Только через мой труп! — свирепо рявкнул он. — Не бери в
голову, я все решу. Готовься к следующей партии.
Готовиться в дальнейшем, однако, пришлось без него. Сразу после
обеда Муромцев куда-то уехал.
Я отрабатывал прошедшую с Трубецким партию вместе с Яковлевым,
потом, когда ушел и он, остался в одиночестве и наблюдал за другими
играми. Вечером, после окончания соревнований, я ушел одним из
последних. Шаров иногда поглядывал в мою сторону, но
помалкивал.