— Буду знать.
Я сорвал с глаз бесноватой тряпку, и она завизжала
от резанувшего глаза ослепительного света. Продолжавшая вопить
девушка крепко зажмурилась, но, оттянув веки, мне удалось закапать
настойку волчьих ягод сначала в один глаз, а потом
и в другой. Уж не знаю, что еще было намешано
в эликсир, но зажмуриться девушка так
и не смогла. И черные глаза почти сразу стали самыми
обычными — клубившаяся в них тьма рассеялась, будто
оседающая на дно муть от взбаламученного ногами песка.
Неестественно расширенный зрачок теперь растекся во весь глаз,
бесноватая до крови закусила губу. Кожаные ремни натянулись,
но загнанные в пол крепления выдержали рывок,
и дугой выгнувшая спину Марта попыталась зубами вцепиться мне
в руку. Едва отдернуть успел.
Выругавшись, я вытащил из обитого бархатом футляра
серебряные диски и мгновение помедлил, соображая, как именно
их использовать. Потом поднес кривые зеркала к лицу
одержимой так, чтобы отражаемый ими свет падал прямо в глаза,
и от нового визга заложило уши.
Девушка попыталась отвернуть лицо и не смогла —
закапанный эликсир уже подействовал, и мышцы шеи онемели. Если
промедлить, то неизбежна будет остановка дыхания,
но я надеялся, что успею дать противоядие.
По крайней мере, до сих пор у меня все
получалось.
В дверь забарабанили, почти сразу послышалась непонятная
возня, и шум стих. Вот и ладненько — сейчас
отвлекаться никак нельзя.
Затянувшую глаза тьму я заметил случайно. Только что еще
ничего не было — и уже вновь зрачок чернотой
налился. Чувствуя, как начинают дрожать руки и нагревается
полированное серебро, я медленно и четко проговорил
фразу, заученную наизусть. Не знаю, какой смысл вкладывали
братья-экзорцисты в эту абракадабру, но даже без
сложенных в нужную фигуру пальцев эффект от нее был.
И еще какой!
Из глаз девушки хлынули кровавые слезы, тьма вырвалась
на свободу, слилась в едва заметное марево и почти
сразу же рассеялась под отражавшимся от серебряных
пластин светом лампад. Все верно — будь это обычные зеркала,
скверна укрылась бы в отражении, затаилась
в глубине, и горе посмотревшему в них бедолаге.
С серебром такой фокус не проходит.
Что-то сдавило виски, стало трудно дышать, но я лишь
мотнул головой, и звон серебряных колокольчиков мигом развеял
наваждение. Вот и все, вот и все...