Так что, как ни крути, удивляться непогоде
не приходилось. Удивительным было другое — все эти три
бесконечно долгих дня я пил пиво. Не чувствуя вкуса.
Кружку за кружкой. Останавливаясь, только чтобы сходить отлить
да забыться, дожидаясь рассвета, в съемной каморке
в мансарде «Черной ладьи» — не самой захудалой
таверны в припортовом районе столицы.
Объяснимо было все: мое возвращение в родной город, нежелание
разыскивать старых знакомых, беспробудное пьянство. На все это
имелись веские причины. Но, как ни ломали бы голову
знавшие меня люди, они бы ни за что
не догадались, зачем я пью эту ослиную мочу.
Человек, которого они когда-то знали, всем напиткам предпочитал
вино. Да! Тот гуляка остановил бы свой выбор на вине
и служанке посимпатичней. Или как получится. Лишь бы было
кому согреть постель. Хотя скорее всего он еще в самый
первый день — точнее, ночь — загремел бы
в кутузку. Проспался в холодной и взялся за ум.
Возможно. А возможно, и нет.
Но люди меняются, и поэтому я сидел и пил пиво.
Пил пиво и ждал. В основном — ждал.
Вербовщик подошел за час до полудня.
— Не помешаю? — опустился на лавку напротив
меня пожилой господин. Очень уж обыкновенный господин.
Ни высокий, ни низкий. Ни худой, ни толстый.
Лицо особо выразительными чертами тоже не отличалось. Когда
он появился на постоялом дворе, мне, к стыду своему,
припомнить не удалось.
— Ничуть, — усмехнулся я и хлебнул пива.
Ну и гадость!
— Вот и замечательно, — мельком глянул на меня
вербовщик и отвернулся. Взгляд тоже был ни злой,
ни добрый, но пиво враз встало в горле.
Не должен быть у вербовщика такой взгляд. Тут птица
совсем другого полета пожаловала. Странный господин подождал, пока
я откашляюсь, и с едва заметным оттенком
брезгливости указал на пивную кружку:
— Ну и зачем же так себя мучить?..
— А почему нет? — откинулся я на спинку
стула, внимательно наблюдая за руками собеседника. — Оно,
конечно, не поможет, но хоть какой-то шанс будет.
Погода — дрянь, грех не выпить...
— И сколько же пива, мой дорогой Себастьян,
вы сегодня заказали? — Вербовщик выложил на стол
тубус, наподобие тех, с какими ходят писари посостоятельней,
и выудил из него несколько густо исписанных листочков.
— Так... Ага, шесть кружек. Одну разбили, одну велели
заменить. «Теплую мочу не пью» — так вы изволили
выразиться? Немало пива расплескали и ни разу
не осушили до дна. Получается, выпита вами от силы
одна кружка. И все же — зачем себя так мучить?
Вы же не любите пиво?