Небо для вора - страница 18

Шрифт
Интервал


Обычно между бандитами таких долгих отношений не бывает – по разным причинам.

А между Слоником и Азбукой такие отношения присутствовали. Чем-то они друг дружку зацепили, чем-то один одного они к себе притянули: Азбука – Слоника, а Слоник – Азбуку. Зацепили, значит, притянули и друг друга не отпускали… Я понятно разъяснил суть этого лирического хитросплетения?

Ну, тогда двигаем дальше.

Как выразился бы Филолог, шествуем по ходу развития сюжета.

– Итак, – подвел окончательные итоги Никифор, – решено: артистов – не касаемся. Пускай их…

– Да, но как же узнать – артист он или, допустим, не артист? – спросил Коммунист, который был бандитом во всем туповатым.

Он был до такой степени туповатым, что, например, однажды, года полтора назад, сдуру едва не утащил кейс у прибывшего в П-ск здешнего губернатора Барабанова.

Губернатор Барабанов, значит, изображая из себя руководителя демократического пошиба, прибыл в П-ск на попутном московском поезде в окружении целой толпы телохранителей, секретарей и прочего казенного люда, остановился на п-ском перроне и залюбовался п-скими сомнительными, утопающими во тьме окрестностями.

Тут-то к нему и подкатился придурковатый Коммунист, и ухватился за губернаторский кейс. Ну, вы представляете себе картину?

Ой, что после этого было!.. Хорошо еще, что Коммунист вовремя догадался прикинуться припадочным, упал на перрон, пустил из себя пену и принялся изрекать припадочные филологические обороты, а то бы хана дело – и самому Коммунисту, и, могло бы статься, даже всей банде «Ночные вороны», включая сюда и министра отечественных путей сообщения!..

– Как их узнать? – ответил за всех Коммунисту Бикфорд, он же Шнур. – А очень даже запросто! Который, значит, с балалайкой и пьяный, тот и артист. А который трезвый и без балалайки, тот, стало быть, и не артист. Верная примета! Да смотри, не перепутай, убогий!

– Я-то не перепутаю! – самоуверенно возразил Коммунист. – Уж я-то – не перепутаю! Ты сам гляди не перепутай. А то получится как минувшей зимой, когда ты заместо приличного чемодана упер мешок у вокзального бомжа…

Бикфорд, он же Шнур, очень не любил, когда ему напоминали этот позорный факт его бандитской биографии. От такого напоминания он тут же вспыхивал и готов был взорваться, как бомба, у которой уже подожгли шнур.