— Магистр… — вклинилась, чуть приподнявшись, девушка,
но не успела договорить, как дверь кабинета распахнулась и в проём
ввалился новый участник нашей беседы.
Небритый, со слегка опухшим лицом, он был в замызганном халате,
из-под которого выглядывала майка точь-в-точь как моя, и растянутых
трениках с пузырями на коленях. Венчал композицию берет, криво
нахлобученный на голову.
При виде меня глаза его наполнились слезами, и срывающимся
голосом, упав на колени и воздев руки к потолку, он буквально
проорал:
— Ну наконец-то! Наконец-то закончится этот ад!
— Сергей Юрьевич, держите себя в руках, — поправляя
очки-четвертинки (я, кстати, впервые такие видел), произнёс Кхан.
— Вот передадите дела, и тогда будете вольны как ветер.
Кстати, — ректор перевёл взгляд на меня, — будьте
знакомы, наш преподаватель трудовой магии Сергей Юрьевич Глушаков.
А вы?
— Эм… Ширяев… Павел Алексеевич…
— Земляк?! — Глушаков в едином порыве, как на крыльях,
пролетел над полом и, упав мне на грудь, разрыдался.
— Магистр! — пискнула, глядя огромными глазами на
сюрреалистичную картину, Марна. — Вы всё не так поняли! Это не
новый преподаватель, это действительно студент, просто в отделе
регистрации не учли, что в его мире удвоенный временной поток, и
ему сейчас не семнадцать, а тридцать четыре.
Выпалив всё это скороговоркой, она виновато покосилась на
трудовика, а тот, как громом поражённый, отстранился, с неверием
глядя то на меня, то на ректора.
— Так это не шутка была? — тон Кхана потерял добрую
половину теплоты. — И почему же ты сразу не сказала? Видишь
вот, зря обнадёжил Сергея Юрьевича.
— Простите, — старший преподаватель поникла, стараясь
не встречаться с трудовиком взглядом. А Глушаков, медленно
поднявшись на ноги, зачем-то поправил на мне майку и, утерев
кулаком набежавшие слёзы, побрёл к двери, шаркая тапочками.
Уже на выходе, протяжно и страдальчески вздохнув, он грустно
спросил:
— Ты хоть водку-то пьёшь?
— Пью, — покаянно вздохнув в ответ, признался я.
— Ну хоть что-то, — всё так же печально ответил
трудовик и тихо прикрыл за собой дверь.
— Нехорошо получилось, — после недолгого молчания
заметил ректор. Снова, в задумчивости, огладил бороду. Сделав пасс
рукой, буквально выхватил из пустоты увеличившийся до гигантских
размеров книжный том и, раскрыв его, принялся быстро листать.