Так что, ходите лесом - дышите кислородом, дорогая
Нини, и пейте зелёнку – лечите нервы.
Всё это, конечно, весело. Но лишь до поры. В целом
же посвятить жизнь вечным перепалкам с мачехой (это при условии,
что удастся отбиться от ссылки в монастырь), в любой момент ожидая
подвоха, не имея шанса расслабиться хоть на какое-то короткое время
– перспектива унылая.
Вскрыть спальню Ниниэль, отыскать завещание,
разузнать, что мне там причитается и стребовать с мачехи? Та-ак, ну
допустим. И что дальше? Придумать какое-нибудь производство? Идей,
конечно, наскрести вагон и тележку можно. Но это означает, что
придётся свалить с безопасного "острова" и положиться на удачу. А
ну как война или какие мародёры? А я тут с условным мешком денег и
без защиты.
Сперва бы разведать, что там «за периметром», каковы
общественные настроения и обстановка. Завести и заручиться
поддержкой надёжных союзников. Где б их только взять, родимых?
Учитывая, что жизнь протекает в условиях полной изоляции. Мамочки,
что ж всё так сложно-то, а? В книжках как-то всё попроще казалось,
пооптимистичнее.
-Или вообще рискнуть уйти
«в зарю», прикинувшись простушкой? Угу-м. Точно. Самый быстрый и
надёжный способ нарваться на крутые неприятности.– угрюмо рассуждала я, топая к обеду. –Это уж на самый крайний случай. Прям за пять минут до
отправки в монастырь, если к тому моменту так совсем ничего и не
получится решить или изменить.
Перед дверью в столовую тяжко вздохнула, натянула на
физиономию уверенную улыбку и шагнула «на
татами».
Ниниэль уже сидела за столом, но что-то было не так.
Вместо того, чтобы встретить меня очередной бодрящей колкостью,
мачеха изучала какую-то бумагу, причём ровно с тем же безрадостным
выражением лица, какое я только что стёрла со своего перед входом
на вражескую территорию.
Гадая о том, что же могло ввергнуть маман в столь
унылое расположение духа, прошествовала на закреплённое за мной
место. Та же, дочитав послание до конца, бросила на меня совершенно
странный взгляд, заявила, что нынче страдает отсутствием аппетита,
велела подать ей в комнату чай и удалилась, оставив листок в
девственно-чистой тарелке.
- Э-э-э… всё страньше и страньше, всё чудесатее и
чудесатее…- мысленно цитируя классику, я
проводила Нини глазами.
- Плохие новости? – обратилась к оставшейся за
столом и продолжавшей активно работать челюстями
сестрице.