Облако раздражения внутри стало таким едким и токсичным, что я
закашлялась.
– Вот вас забыла спросить, мистер!
В конце концов, я у себя дома, а он… Тролль знает, кто он такой.
Вообще не из наших! Будь он миротворцем, кем-то из Совета или
папиным знакомым, я бы узнала. А этот…
Одно слово – чужак.
Нос с небольшой горбинкой, придающей лицу нотку высокомерия.
Твердая линия подбородка, скрытая под трехдневной щетиной.
Раздражающе прямой взгляд, четко очерченные губы и брови… Парой
штрихов художник бы не отделался.
Несколько непокорных темных прядей выбилось из прически из-за
ветра и теперь нахально падало на лоб, прикрывая правый глаз. И
такой был у него уверенный в себе вид, что хотелось то ли ногу
отдавить, то ли в кофе плюнуть. И это как минимум.
Сначала я решила, что длинный кожаный плащ – это совсем уж…
архаично. Но сейчас готова была признать: с учетом переменчивой
петербургской погоды, это вполне практичное решение. А поднятый
ворот просто защищал от ветра. Вероятно, этот маг живет где-нибудь
на Юге и немного шокирован местным климатом.
Мужик задумчиво порылся в кармане и выудил оттуда старомодные
серебряные часы на цепочке. Придирчиво их изучил и, быстро кивнув
мне, зашагал по направлению к Академии. Я же переложила
бедолагу-шмырла в карман юбки и принялась запирать седьмую теплицу.
Авось пронесет, и отец не узнает, что я взялась за старое.
Несмотря на разжеванный листик, Хлоя-Жюли выглядела не очень.
Чуть бодрее, чем раньше, но все же… паршиво. Как на зло,
теле-маго-граммы я отправлять пока не научилась, и где искать
Брендана или хотя бы Милли – не представляла. Ну ничего, я вполне
могла справиться самостоятельно.
Я не придумала ничего лучше, чем отнести шмырла в больничное
отделение Академии. Главная целительница, госпожа Пламберри, хранит
там кое-какие фирменные снадобья и мази, которые животным не
выдают. Но я и не собиралась их просить… Мари еще в отпуске, а
спасать малыша нужно немедленно. Не до бумажной волокиты!
Силуэт незнакомца скрылся за дверью главного здания Академии. К
прискорбию, мне нужно было туда же, и я припустила по дорожке.
Бойз понуро семенил рядом и тяжело пыхтел, всем видом осуждая
мой план. Он меня с первых месяцев жизни нянчил. И сейчас, похоже,
занимался тем же самым. Не верил, что я не натворю глупостей.