Волк опустил меня на землю и фамильярно пощекотал мои перышки (в
совершенно прямом смысле слова!). А потом оперся рукой о стену,
отвернулся и самозабвенно закашлялся. Воздух окрасился алым –
токсичная пыльца покидала легкие мужчины. Он что же, втянул весь яд
в себя?
– Похоже, сейчас мне придется оказывать вам первую помощь… –
прошептала, с опаской косясь на скрючившегося Волка. Он поднял на
меня голову. Под маской трудно было угадать эмоции, но интуиция
подсказала, что там удивление пополам с предвкушением. И я спешно
поправилась: – Не такую первую помощь. Какую-нибудь другую.
Нормальную.
– Само пройдет, – хмыкнул Волк и, пошатываясь, побрел прочь из
коридора.
Интересно, что он тут делал? Прятался от кого-то или, наоборот,
искал?
Я отряхнула свое «чудо в перьях», ранее именовавшееся платьем.
Измятая, мокрая, поцарапанная наглыми ветками, обсыпанная цветочной
пыльцой, звенящая как-то дергано, неровно… Вот теперь во мне даже
под маской легко узнавалась Ава Карпова. Слава троллям, бабушка
Энджи, княгиня Карповская, меня не видела!
***
(примечание автора)
Дорогие читатели, предыстория, посвященная родителям главных
героев, называется «Дикая магия. Проклятье «Черного тюльпана»
https://author.today/work/201289. Чтобы максимально
погрузиться в мир, историю и отношения между персонажами, чтение
рекомендуется начинать с нее. Однако книга «Секрет Авроры» подходит
и для самостоятельного чтения.
«Меня зовут Аврора, и это моя главная проблема. Меня
постоянно сравнивают с пра-пра-пра – сколько же там «пра»? –
бабушкой. Графиней Воронцовой, основательницей нашей Академии,
прозванной «Мудрой».
Так уж вышло, что мы с братом родились, когда весь
магический мир праздновал победу над Августусом Блэром, Великим и
Бесштанным (зачеркнуто) Ужасным. Вторую по счету. Так что родители
не придумали ничего лучше, чем назвать меня в честь той, кто
упокоил злодея в первый раз. Дань уважения или вроде того.
Но я не графиня и не Воронцова. И уж точно не
мудрая.
Я просто Ава Карпова, ученица шестого курса
Санкт-Петербургской Академии магии, единственная дочь ректора
(читать со скорбным выражением на лице)…»
Я захлопнула дневник и сунула под подушку. Чушь какая-то.
Мемуары – точно не мое. Дед говорил, это успокаивает.
Умиротворяет. Но меня пока только сильнее раздражало. И нестерпимо
хотелось кого-нибудь умиротворить. Временно, разумеется. Вот, к
примеру, эту несносную насекомоядную либри, стрекотавшую у меня над
ухом. Опять сбежала, негодница, с заповедной территории!