– Мне почему-то кажется, что имя
Генрик этой леди вполне заслужено, – пробормотал он.
– Простите, – я вернула адъютанту
пустую миску, огляделась в поисках салфетки, не нашла, и аккуратно
промокнула губы носовым платком, который достала из сумки. – Мне не
хотелось заставлять вас долго ждать.
– О нет, – Церестин покачал головой.
– Я к тому, что редкая леди способна съесть целую миску баланды,
которую подают простым воякам.
– Вы сильно удивитесь всему, на что я
способна.
– Даже не сомневаюсь, – Баво сложил
на груди руки. – Приступайте к рассказу. Я не могу весь день с вами
цацкаться. У меня дел невпроворот.
– Конечно, ваше высочество…
– Простите, – неожиданно прервал
архимаг. – У меня возникла одна идея. Леди… хм, Дэверим, вы не
откажетесь поучаствовать в эксперименте?
– Н-нет, – не слишком уверенно
ответила я. – Не откажусь.
Церестин покопался у себя в мантии,
вынул цепочку с небольшим мутным кристаллом болотного цвета и
положил передо мной.
– Солгите. Что-нибудь очевидное.
– М-м… Я только что ела яблоки.
Кристалл как будто заволокло туманом
изнутри. Зеленоватый цвет стал меняться на красно-бурый. Я
нахмурилась, ничего не понимая, однако Церестин был страшно
доволен. Старик так подпрыгнул от радости, разве что в ладоши не
захлопал, как ребенок.
– Прекрасно! А теперь правду,
пожалуйста.
– Только что я ела кашу.
Буроватый оттенок вернулся обратно к
болотному. Церестин счастливо улыбался – так, как люди в его
возрасте улыбаются крайне редко.
– Работает. Замечательно!
– Вы хотите таким образом проверить,
не лгу ли я вам? – нахмурилась я.
– Вообще-то этот артефакт создавался
для того, чтобы понять, не лгут ли нам пленные степняки, – Баво
по-волчьи оскалился. – Но раз уж у меня в лагере появилась девушка,
под чужим именем пробравшаяся к будущему королю, то он пригодится
весьма кстати, вам так не кажется?
Я пожала плечами.
– Так даже лучше. Я бы в любом случае
сказала правду.
Задержав на миг дыхание, я
начала:
– Мое имя – Эванэрис. Генрик, барон
Дэверим, – мой дядя. Я сирота, моя мать умерла родами, пытаясь дать
жизнь второму ребенку. Он тоже не выжил. Отец заболел чумой, когда
я была маленькой. За мной присматривали только неграмотные
сестры-монахини из приюта, поэтому прошу прощения за свои манеры –
в детстве я не получила должного образования. Дядя, узнав о моем
положении, взял меня к себе. Его тоже постигло несчастье – их с
женой единственный ребенок погиб, поэтому они были рады меня
воспитать. Семья у нас хоть и благородного происхождения, но
бедная. Мы родом из Мелхена, были связаны с Колдовскими путями.
Когда королевский указ запретил ими пользоваться, мы
разорились.