Мы облазили островок вдоль и поперёк, хотя для кого-то на нём, кроме величественных скал и хилой полярной растительности, казалось бы, мало было интересного. Но чего стоил один вид с этих скал: свинцовая даль Охотского моря с маленькими силуэтами кораблей, видневшихся на горизонте, сопки и горы материкового берега, лососёвая речка Окса, будто карабкающаяся вверх, к самой Колымской трассе, потом она поднырнёт под дорогу и устремится куда-то вверх, будто указывая дорогу к месту нереста горбуши. И поневоле создаётся впечатление, что река, нарушая все законы всемирного тяготения, течёт не сверху вниз, а совсем наоборот. Этот эффект пропадает, когда во время хода лосося вблизи видишь, как он, подымаясь, бьётся в перекатах, стремясь преодолеть последнюю в своей жизни преграду.
Мне жаль тех людей, кто не замечает окружающей их красоты природы, ведь красота во всём, а человек в своей гонке по жизни проходит, пробегает мимо того, что помогает ему в этой гонке. В Японии, в каком-то городе есть сад камней, где человек сидит часами, созерцая какой-нибудь валун, любуясь изяществом, совершенством форм, созданных природой. Он проходит обряд самоочищения, обретая при этом спокойствие и черпая уверенность и мудрость. Камней в саду много, много и разных мыслей, с каждым камнем нужно поговорить, спросить совета, потому что камни, как и вода, несут информацию, накопленную веками, они мудры, и если ты научишься их понимать, и если сильно захотеть, то они подскажут тебе истину, которой ты поделишься с другими.
Мне повезло, что я оказался на этом острове, и всё остальное уже не имело никакого значения, ведь у меня были горы, скалы, были даже стоящие ногами в море два утёса, два «мальчика», как их здесь называли, были и громадные, обкатанные волной валуны, которые во время шторма швыряло как песчинки, и они создавали при этом ужасный грохот.
Птичьи «базары» пестрели всеми цветами радуги, и всё это птичье царство орало, пищало, каркало и свистело, торопясь отложить на каменных полках и в любой ямке свои яйца, чтобы к осени новое поколение молодых птиц, окрепнув и научившись летать, улетело в новые места, указанные им природой и инстинктом. Они вернутся сюда, чтобы выполнить свой долг продления рода.
Я часами сидел на скалах, любуясь морем, скалами, наблюдая за птичьей жизнью, и удивлялся, насколько сильна в них родительская привязанность и чувство долга. Иногда, когда стоишь на высокой скале, возниает ощущение что весь мир вокруг неподвижен, он застыл а наш остров корабль плывёт в мировом океане раздвигая море, громадные льдины, и саму вселенную. Это ощущение какой-то странной нереальности мира и себя в нём, неописуемо а временами и жутковато.