«Это случилось ночью, на уставленной вешкам, накатанной и сто раз проверенной дороге, и такое может опять случиться в любом месте и в любое время, так что особо не расслабляйтесь. А вон там, на горизонте, уже отрытое море и чистая вода, но на фарватер в любое время может нагнать тяжёлых льдов и небольших айсбергов. А вот там, смотрите, мимо вашего острова, проходит судовой ход в бухту Нагаева, в Магадан, видите, ледоколы проводят суда в морской порт?
Ехали мы почти по береговому припаю, трясясь на мелких торосах, а когда почти возле лососёвой речки Оксы взяли курс прямо на остров, лёд стал как асфальт. Но вот и он, наш остров Недоразумения, и мы дома.
Нас поселили в один из двух пустующих в ожидании путины и приезда «верботы,» бараков. Хохлы, как и положено, набились по четверо в комнату, хотя общага была практически пустой, а мы с Серым заняли комнату на двоих, и нам это было по душе. Единственный недостаток наших «покоев» – это был гвалт за стенкой, где устроились наши «украинские коллеги», и иной раз требовалось запустить табуретом в тонкую переборку смежного отсека, после чего, боясь нашего справедливого гнева, они мгновенно умолкали и делили сало, доругивались шепотком. Дружеских отношений между нами не возникало, и общались мы только на работе. После Армани они нас почему-то стали боятся, хотя сала мы у них не забирали, да и так будто бы не давали повода.
Время шло, мы давно приступили к работе и стали получать довольно не «хилую» по тем временам зарплату, которая после месяцев неопределённости и недель полного безденежья казалась нам манной небесной. У нас с Серёгой была своя жизнь: ни копеек, ни рублей мы не считали, продукты, пиво и вино брали в местном «мини-маркете» всегда с запасом и не от жадности, а просто из-за собственной лени.
Мы начали работу в конце марта, а как наступил апрель, мы за хлопотами и не заметили, просто однажды я поднял голову вверх и увидел, что береговые скалы, то есть «птичьи базары» давно усеяны всякими морскими водоплавающими, а сама гора острова зазеленела кедровым стлаником, полярной берёзкой, кустами каких-то ягод и голубым оленьим мхом.
Ветер и течение отрывали громадные ледяные поля, унося их в океан. Иногда наоборот, всё пространство вокруг острова, кажется, от самого горизонта вплоть до входа в бухту «Нагаева», забивало льдом и небольшими айсбергами. Но менялся ветер, и всё это белое месиво опять, повинуясь ветрам и течениям, исчезало в морской дали, оставляя по берегам острова и материкового берега нагромождения торосов, которые потом прилив снимет с мели и тоже отправит в дальнее плаванье, пока они не растают совсем.