За свою жизнь я узнал многих женщин, но они не понимали, что со мной происходит. Поначалу им нравилась моя энергичность, но мы быстро расставались. Они не выдерживали темпа, и я не винил их за это. Я не был нормальным в их понимании. И вот появилась Таня. Таня была первой, которая сказала, что дело не в нормальности, что просто я лучший и что она гордится мной. Я никак не мог ей поверить, потому что до этого слышал в свой адрес совсем иные высказывания. Да я и привык ощущать себя другим. И самое главное, я знал, что достигнуть совершенства невозможно. Я научился не ждать понимания и признания, но мне было очень лестно, что Таня искренне так думала и искренне восхищалась мной. Поэтому мы вместе уже так долго. К сожалению, она давно не говорила мне, что «гордится» мной. Теперь она всё чаще на меня обижается. Думаю, она надеялась, что моя неуёмность – временное явление и всё пройдёт, когда мне удастся достичь задуманного.
Она поехала за мной в Америку, хотя у неё и не было личного повода для отъезда; она переезжала со мной с места на место, потому что так нужно было мне; и она практически одна вырастила нашего сына. Она столько всего сделала для нас! А я всё тот же и не могу измениться.
Вот ты говорила мне сегодня об одинаковости дней и о том, как это убийственно грустно, а я тебе возражал. А ты знаешь, что самое забавное? Что я с тобой согласен. Я пытался выступить оппонентом, но я согласен, чёрт возьми. И до сих пор всё делаю, что от меня зависит, чтобы мой следующий день не был тупым повторением предыдущего, чтобы в нём был свой, особый смысл. Это всё реже получается, но по причинам, уже не зависящим от меня. Самое неприятное, что чувство подсасывания не прошло ни с возрастом, ни с переменой мест и продолжает мучить меня до сих пор. Я так и не смог заполнить эту пустоту – каждое утро она неизменно заставляет меня вскакивать и бежать куда-то. А чтобы знать, куда бежать, мне приходится постоянно думать. И это замкнутый круг, – Юра помолчал несколько секунд. – Ко всему прочему, год назад со мной произошла одна необычная история.
Теперь он замолчал надолго.
– Ты мне её расскажешь? – осторожно поинтересовалась Вера.
– Видимо, да, – едва заметно улыбнулся Юра. – Но сначала предыстория, о’кей? Я всегда рассказываю своим больным, что, как и зачем я делаю. И давно заметил, что не все слушают меня внимательно. Знаешь, что удивительно? Что мало кому по-настоящему интересно, что с ним произойдёт на операционном столе. Люди не интересуются,