— Ну ладно, — говорит она. — Я могу тебя понять, хотя мог бы и
спросить, прежде, чем впутывать нас в это...
— Ну, ты же могла отказаться и не идти с Кричером...
— Вот еще!
— Ты и сейчас можешь сказать, что это идиотизм, и отказаться
участвовать. Можешь мне поверить, возвращать тебя под стражу я не
стану.
— Ага, как же! Могу вообразить, что вы с Роном без меня
наворотите! Нет уж, я лучше за вами присмотрю. Но я сейчас не об
этом. Насколько я поняла, окончательно тебя допекли именно новости
о Джинни. Да?
— Ну... да, именно так, — говорю я, судорожно пытаясь
сообразить, к чему она это спрашивает.
— Почему же тогда первыми ты освободил не Джинни, а нас с
Роном?
Гермиона, дорогая, как же я по тебе скучал, а! Какие ты всегда
задаешь правильные вопросы!
— А потому, Гермиона, что если вас мне достаточно просто тихо
выкрасть из-под стражи, то Джинни я хочу выкрасть громко. Так,
чтобы мистер Ранкорн понял, во что он ввязался и чего конкретно ему
делать явно не стоило. А без вас с Роном, как ты уже заметила, я
вполне могу наворотить что-нибудь не то. Зато с вами — самое то!
Так что садитесь и давайте думать. Время одиннадцать часов, и мне
очень хочется, чтобы к ночи Джинни была здесь, а министерство
стояло бы на ушах.
Рон и Гермиона переглядываются и ухмыляются. Если бы Ранкорн
видел их ухмылки, он бы, пожалуй, понял, что пора начинать
бояться.
— Ты ведь понимаешь, что дело вообще-то не в Ранкорне? —
спрашивает Гермиона.
— Конечно, я понимаю. При Фадже было паршиво, при Скримджере
было паршиво, при Волдеморте было паршиво, и сейчас вдруг опять
как-то нехорошо — можно уже сделать какие-то выводы, даже если ты
не Гермиона Грейнджер!
— Это хорошо, — кивает она. — А то было бы обидно, если бы ты
решил ограничиться тем, что спихнул бы Ранкорна с его места. На мой
вкус, это совершенно недостаточно!
На этом месте Рон начинает ржать.
— Вы бы видели себя со стороны, — фыркая выдает он в ответ на
наши удивленные взгляды. — Сидят тут двое недоучек — извини,
Гермиона! — которые даже Хогвартс не закончили, и рассуждают о том,
что свалить министра им, видите ли, совершенно недостаточно! Ой, я
не могу! Полииитики!
Я живо представляю это все со стороны и начинаю ржать тоже.
Гермиона сначала собирается было обидеться, но потом все-таки
присоединяется к нам. Все это, конечно, очень мило и весело, но
часы звякают — половина двенадцатого, а мы так ничего толком и не
начали обдумывать!