— Тело было, — медленно отвечает Сьюзен. — Только вот магловские
эксперты никому не могли его предъявить, потому что не могли
установить круг ее общения и родственников, ведь они все из
магического мира. А наши эксперты предъявили ее на опознание мне и
моим родителям. Ты знаешь, это так называемое тело никто не смог бы
опознать. Они, кажется, называют это убийством с особой
жестокостью. Но мы тогда согласились, что это тетя Амелия. Это было
логично. А спустя пару дней после Победы — буквально перед арестом
— я получила письмо, написанное ее почерком. Всего пара строк, мол,
все в порядке, я жива. И магическое зеркало. Знаешь такие?
Я киваю, Сьюзен переводит дух и продолжает:
— Ну и вот. В тот день я не смогла выйти на связь по этому
зеркалу, с той стороны просто никто не отозвался. А на следующий
день меня арестовали и зеркало отобрали как средство связи.
Ну... не так уж прямо везет, как казалось. Но все-таки лучше,
чем ничего. Я достаю телефон и начинаю разбираться, где тут набор
смс. Звонить Перси почему-то не хочется, проще узнать так.
— Я тебе не очень мешаю? — ядовито говорит Сьюзен.
— А? Извини, я задумался. Хочу узнать, где сейчас твое зеркальце
лежит.
— Тогда ладно. А то я было подумала, что ты не заинтересовался
моим рассказом.
— Что ты. Такого и быть не могло.
— Тогда удачи тебе и спокойной ночи.
— Угу, — только и говорю я, потому что все мое внимание уже
занимает маленькая коробочка с антенной.
21:50 Исходящее сообщение: «Где хранятся вещи, отобранные у
арестованных?»
21:52 Входящее сообщение: «Смотря чьи»
21:53 Исходящее сообщение: «Сьюзен Боунс»
21:55 Входящее сообщение: «Завтра узнаю»
21:56 Исходящее сообщение: «Спасибо. Тогда дай знать»
Все? Можно спать? Или еще кто-то жаждет со мной
побеседовать?
Кажется, поток желающих со мной поговорить наконец иссяк, что
неудивительно, не так уж много в доме народу. Я уже думаю было
сбежать в спальню, пока дают (даже если там Рон, и даже если он
вдруг храпит, сегодня мне это не помешает, я уверен!), но выйдя в
коридор неожиданно понимаю, что из кухни веет чем-то сдобным и
корицей.
Я, конечно, иду на запах и обнаруживаю на кухне Джинни (кто бы
сомневался). Она сидит по-турецки прямо на полу и смотрит в духовку
через дверцу, зачарованную на прозрачность.
— Теперь я знаю, почему мама всегда готовила столько еды, что
всем нам хватало и еще оставалось, — мрачно говорит она, не
отрываясь от своего созерцания. Я сажусь рядом и тоже начинаю
смотреть. В духовке в круглой форме колыхается тесто. Кажется, оно
недовольно своим положением и хочет на волю. До края формы ему
осталось совсем чуть-чуть.