С моим огромным
спутником мы вновь проходим мимо Его столика. Оказывается, Он ждал моего
появления:
– У вас точно всё в
порядке? – спрашивает Он и, вдруг нагнувшись к моей ноге, проводит ладонью по
внутренней стороне бедра, чуть выше колена.
Я вздрагиваю, словно
пронзённая насквозь и парализованная стрелами его глаз, и сначала не понимаю,
зачем Он сделал это. Я завороженно смотрю на его кисть, которую он подносит к
глазам, и с ужасом замечаю, что она вся алая от крови. Я смотрю на свою ногу, и
тончайшая предательская алая змейка ползёт вниз по моей лодыжке. Я понимаю,
что, видимо, исполняя сегодня свой коронный танец семи кинжалов, нечаянно
оцарапала ногу.
– Всё нормально, не
беспокойтесь, – растерянно бормочу я и поскорее убегаю в гримёрку.
Я сижу перед своим
зеркалом, и меня всю трясёт от пережитого за сегодня.
– Как ты, дорогая? –
подходи ко мне сзади Света, и ласково обнимает меня за плечи.
– Всё как обычно, не
переживай, – через силу улыбаюсь я её отражению, и, вспомнив о самом главном,
отвечаю. – Ещё двести зелёных в мою копилку! И скоро мне не придётся танцевать
для мерзкого дряхлого Джаббы!
– Что ты там ему делаешь
за эти деньги, боюсь представить, – кривится в глумливой усмешке из своего угла
Кисонька.
– Ничего из того, что
обычно делаешь ему ты! – с издёвкой парирует моя Зажигалочка, и Кисонька
наконец-то на сегодня отстаёт от меня.
Я снимаю с лица толстый
слой тонального крема, румян и чёрной краски с бровей, и из зеркала на меня
теперь смотрит не смугловатая восточная красотка Аиша, а моё обычное бледное
лицо. Ещё пару движений, и пронзительно-изумрудные линзы возвращаются в свои
футляры, и я превращаюсь в саму себя – Алекс с одним светло-серым глазом, а
вторым – светло-топазовым. Слишком заметная деталь сценического образа: нечасто
встретишь на улице девчонку с разными глазами, а если и увидишь, то запомнишь
на всю жизнь! По крайней мере, надолго.
Захожу за нашу общую
ширму, из которой как раз выходит переодетая в свой наряд для выступлений наша
непревзойдённая секс-бомба Сандра: чёрный латекс, пятый размер и утянутая до
сорока сантиметров в тугой корсет талия.
– Ну как ты сегодня,
крошка, – ласково треплет меня за щёку и берет со столика свой неизменный
хлыст, которым она укрощает со сцены каждый день своих воздыхателей.