Несельскохозяйственные доходы. Может,
ну их натуральные показатели, перейти сразу к денежным? Хотя нет,
так хитрецам будет легче обмануть. А таковые окажутся обязательно.
А так пусть попробуют. Он не жестокий, но пороть будет обязательно
и старательно. Только кровь будет расплескаться!
- Вот смотри, Аким, это анкеты
хозяйств. Из надо переписать и строго заполнить, - указывал он
подошедшему управляющему, - предупреди домохозяев, несмышленышей
будут пороть немилосердно, а самых твердолобых отправлю в городской
острог на все лето. Пусть потом мучаются, сволочи.
- Дак это, - почесал затылок Аким, -
не пойдут ведь мужички.
Он почти с мольбой смотрел на
помещика, но не видел в нем никакого одобрения. Наоборот, только
жестокость и суровость.
- Это не обсуждается, - ответил
Макурин, - заруби на своем носу и передай остальным. Если надо, сам
буду ходить по домам и штрафовать рублем и кнутом!
- Мгм, - двусмысленно прокашлялся
Аким. С одной стороны одобрил строгость помещика. Порядок любой
нормальный крестьянин одобрял. Ведь хотя бы это были обязательные
налоги, зато порядок защищал от различных поборов. Но, с другой
стороны, никто не хотел получать различные повинности. А их и от
государства было много! Вот и управляющий откровенно сомневался,
хватит ли у молодого помещика пороха?
Но вслух не сказал, только спросил,
кто будет переписывать таблицы.
На этот вопрос у Макурина было
несколько вариантов ответов. Но вначале спросил у своего
управляющего, сколько у него хотя бы в деревне Березовое
крестьянских хозяйств на сегодняшний год?
Аким затруднился с ответом. Точнее,
он ответил, но на год ревизии – 123. а потом затруднился, поскольку
статистика была довольно неопределенная.
- А как же ты собираешь налоги
помещику и государству? - надменно соизволил удивиться помещик.
Налоги это доходы, а за доходы любой
каждый человек, не только помещик, заругает и даже забьет. А уж
помещик да своего крепостного крестьянина засечет до смерти, не
раздумывая. А общество еще и пообладирует за строгое наказание
лживого крестьянина. Поэтому Андрей Георгиевич и не удивился к
покаянно-активной реакции Акима. Тот еще плут.
- Помилуй Бог, батюшка, не справился!
- покаялся то довольно лукаво. А вот тут он уже даже не плут, а
просто обыкновенный дурак. Или необыкновенный, но дурак?