Но особо все же сильно тяготила
крестьянам барщина. Тут уж не тяготила, а, по сути, жить совсем не
давала. И ведь, что смешно, одновременно не очень-то много и давала
помещикам. В Черноземье еще ладно, а вот в Нечерноземье слезы, а не
доходы. Многие помещики только и держались, как за старину. Но
Макурин не такой. Пусть крестьяне радуются.
Однако веселились не все. Те, кто уже
перерадовались этой новости, хотели еще и дальше:
- Благодетель, а что будет с
барщинной землей? - вопрос Акима был как бы квинтэссенция
крестьянского чаяния. Руки крестьян помещик освободил. Так и снова
бы занял, трудно-то без работы трудяге. Да и голодно, если
честно.
На это у Макурина был готовый
тщательно выпестованный ответ:
- Поскольку барщинная моя земля
теперь свободная, то подумал я отдавать ее за треть всего
получаемого урожая с этого надела. Давать ее я буду, прежде всего,
вам, моим крестьянам. А если останется, то и всем желающим. Тут как
хотите, мужички, неволить не буду. Можете обрабатывать, как раньше,
только свой надел и от него питаться и платить различные
повинности.
Услышав про свободную землю, которую
они могут получить, крестьяне заволновались, самые горячи были
готовы уже сейчас получать заветную полоску. Оно, конечно, хорошо
бы барин дал бы ее бесплатно, да уж и так хорошо.
Барщинная земля была самая удобная,
самая черноземная, которая только и ждала крестьянского зерна.
Какая уж там неволя, это звучало просто смешно или издевательски.
Ведь крестьянского надела не хватало, заплатишь налоги государству,
да повинности барину, и дальше в большинстве соси зимой с голодухи
лапу.
А тут райская земля, да почти
задарма! Ведь, что не говори, а треть урожая это по-божески. Вон
соседские крестьяне половниками работают и то радуются, что не так
часто голодают. Они же всего за треть, как тут не задергаешься да
не заорешь!
Но победила все же умеренная
здравомыслящая часть схода. Земля вот она, а вот свой помещик,
который здравые мысли говорит. И крестьяне после некоторого спора
решили после схода нарезать землю на жеребья и честно прилюдно
тянуть, что кому до станется.
Андрей Георгиевич этим
удовольствовался. Ему, в общем-то, было фактически все равно, кто и
сколько будет пахать. Как говорится, от перемены слагаемых сумма
налогов не меняется. Зерна ему дадут примерно столько же. Много
зерна. Золотистого, доброго, сытного. Лишь бы земельные участки
делили честно, без скандалов с руганью и кровью. А недовольные все
одно будет.