Делая вид, что не видит неодобрение
невесты, наклонился над столом. Здесь Аким развязал тряпочки и
прямо в них разложил соль грудками.
Пока Нюша дойдет… взял соль с
ближайшей грудки, вздохнул.
- Горькая ведь соль, Аким! – указал
он строго.
- Так точно, барин! - отрапортовал
управляющий, мастер велел сказать, что в одном ключе очень даже
неплохая соль, но потребовал не показывать ее. Пусть дескать барин
сам поймет, вот тогда верно угадали.
- Вот же ж! - недовольно подумал
Макурин, - всякий норовит задеть барина!
Но потом подумал, что мастер, в
общем-то, сделал правильно. Укажи Аким указку соледобытчика, на
него так или иначе довлела бы эта примерка.
Он прополоскал рот холодной водой,
сплюнул в подставленный тазик, попробовал еще. и так изо всех
грудок.
- Вот эта вкусна! - уверено указал
он.
- Так и мастер показал на пятую
тряпочку. Да, ваше высокоблагородие, вы оба указали на ту же грудку
соли.
- Это еще не все! - усмехнулся
Макурин, - свет мой, солнышко, скажи, эта соль действительно
вкусна?
Настя, недовольно сидевшая, так
нехорошо стрельнула глазами, но нехотя взяла щепотку.
- Довольно вкусна, - призналась она,
- в Зимнем дворце сейчас возят из Торжка. Но она отдает какой-то
кислинкой. А этаничего.
Что же, все хорошо. Объявил:
- Передай, Аким, что я доволен. На
днях мне надо побывать в Санкт-Петербурге, а потом я буду на
соледобыче. Как у вас там?
- Весна еще, холодно, да и
требовалось с солью определить. Но сейчас, как только мужики
закончат с посевной, то быстро поднимет.
Да, все крепостные мужики хороши, но
цикл сельскохозяйственных работ их приковывает. А что сделаешь. Не
уберут крестьяне хлеб, они вместо уверенных налогоплательщиков
превратятся в тяжкий груз.
- Ладно, Аким, иди, - разрешил он.
Помещику надо было после обеда еще пройти по деревне и, если
удастся проехать по другим деревням. А то крестьяне даже не видели
еще своего помещика. Так и верить начнут, как в бога. Он есть, но
его никогда не увидишь. Так ведь можно подойти и к следующему
выводу – а зачем ему подчинятся? Но пока все!
- Эх, Настюшка! - облегченно вздохнул
он, - тяжела это ноша, поместье!
Сграбастал ее, как бы не чувствуя
девичьи руки, жестко, но бессильно пытавшаяся отвергнуться от
жениха и сохранить свое личное пространство.
- Настя, дурочка такая, как я тебя
люблю! - так страстно казал он ей, что она не выдержала, чарующе
улыбнулась. Правда, перед этим все же стукнула, но не зло и не
больно.