По его приказу девки выстроились в
ряд, смущенные, но явно готовые идти до последнего конца. Понимают,
не дуры.
А и то, - подумал Макурин, - замуж
выходить все равно надо, а тут молодой священник, не простой мужик.
Голодать никогда не будет и будущее у детей хорошее. Я же будущей
избраннице вольную дал.
Как бы пробежал глазами, хотя сам уже
решил, кто станет женой священника.
Рослая, русоволосая, красивая.
Прямо-таки образец русской прелестницы. Нечего ей за мужиком
мучаться, будет попадьей!
Остальных он ласково отпустил, выдав
огроменные для молодых девок деньги – алтын серебром каждой. И
отпустил, сам повернувшись к избраннице. Та стояла, покраснев,
глазки к земле, щечки румяные.
- Как звать-то тебя, красавица? -
спросил Макурин, постаравшись, чтобы голос не отдавался
похотью.
- Клаша, - теплым грудным голосом
ответила девушка.
К такой-то красоте еще и такой голос,
- подумал попаданец, - не дай бог еще умная. Вот повезло-то отцу
Дмитрию, что там твоя дурная невеста!
- А скажи-ка, девица, добровольно ли
ты идешь под венец? - задал он почти обязательный вопрос.
Клавдия ответила прямо, не стала
юлить:
- Тятя меня благословил, мамка
чугунок сказала даст, значит, надо идти замуж. Не на шее же у
родителей.
- Но сама ты тоже хочешь? - дотошно
допытывался Андрей Георгиевич.
- Да, -тихо ответила девушка, еще
больше покраснев
- Твой будущий суженый, Клаша,
внешним видом пригож, а характером добронравен. Не бойся его, он
будет тебе хорошим мужем.
«Хотя, я то откуда знаю, сам едва
видел его, да и к помещику он будет одно, к своей жене другое. В
общем, как всегда – стерпится - слюбится».
- Да, барин, - стрельнула глазами
сквозь челку Клаша.
Сама все знает – понимает, что я к
ней пристаю! - рассердился он на себя, - не маленькая уже!
- За добродетель свою и нравность,
вот тебе девушка – красавица, мой личный подарок. Выставь-ка
руки!
И насыпал в девичьи руки большую
горсть серебра – почти с ассигнационный рубль!
Аким, как видел Макурин уголком
глаза, аж почернел от такого щедрого подарка. Какой-то бестолковой
пигалице, дать такие огроменные деньги.
Лучше молчи, мужик, пока еще не
надбавил розог, барин и сам все знает!
Лицо Андрея Георгиевича было
настолько сердитым и грозным, что Аким аж вздрогнул, когда барии
заговорил. Но тому уже было интересно другое: