Беру фляжку с обязательством вернуть
после экспедиции и еду домой. По дороге думаю, как мне теперь быть?
Если останусь дома и никуда не поеду, то родителям это совсем не
понравится. Отец точно сильно обидится. Не хочется их сильно
огорчать. Да ещё Рияна Рахимовна, хитрая лиса! Если увидит, что я
её обманул… Короче, обложили со всех сторон. До позднего вечера я
места себе не нахожу. Потом, не выдержав, звоню Ольге.
– Да, я слушаю, – голос у неё сухой.
«Обижулька!» – думаю о ней с улыбкой.
– Оля, твоё предложение насчет
экспедиции ещё в силе? – спрашиваю её.
– Да, а что?
– Я еду с вами.
Лёля с Тёмой дошли вдоль берега Кутума до Крестовоздвиженского
моста. Вернее, он раньше так назывался, – по церкви, которая стояла
неподалёку на одноименной улице. Но в середине 1930-х храм
взорвали. Хотели было снести и Благовещенский женский монастырь,
что прямо через дорогу. Монашек оттуда давно уже выгнали. Большую
часть строений сломали. Большущую колокольню, например, которую
было видно далеко-далеко. То, что осталось, решили отдать местным
жителям под квартиры.
Теперь на месте, где была
Крестовоздвиженская церковь, располагался пустырь. Влюблённые
прошли мимо него, дальше до канала имени 1 мая, а потом углубились
в район, который Лёля знает с детства. Здесь она родилась и
выросла, и места тут всегда были не слишком благополучные. Ещё с
царских времён здесь селились люди бедные, – в основном, трудовой
люд. Ремесленники, рабочие с рыбных и корабельных заводов, бывшие
крестьяне, перебравшиеся в Астрахань из окрестных деревень.
Жили бедно, всякое случалось между
соседями. Но своих не трогали, а чужие сюда забредали редко. Хотя и
здесь отношения выстраивать приходилось порой с кулаками. Среди
местных немало было и таких, кто вернулся из мест не столь
отдалённых. Кто с царской каторги, кто из лагерей. Сидели в
основном по статьям уголовным, политических не было почти. То дела
людей образованных, а тут были до сих пор и те, кто в документах
вместо росписи ставил крест.
Лёля никого здесь не боялась и
чувствовала себя, как дома. Стоило канал перейти, и возникало
ощущение, будто она уже пришла к себе. Хотя до улицы Морозова
оставалось пройти ещё с километр. И едва ступили на другой берег,
как девушка аккуратно вытащила свою ладонь. Тёма ничего говорить не
стал. Девушка всегда так делает, стоит им здесь оказаться. Поначалу
обижался немного. Но потом догадался: Лёля не хочет, чтобы о ней
соседи разное говорили. Мол, ходит с парнем под ручку, видать у них
всё было уже.