-
Жена виновата, - сердито сказала мрачная обмывальщица. - Убивалась по нему
сильно. Все ходила на могилу, плакала. Покоя ему не давала. Грех это большой по
умершим так сильно плакать. Они на том свете будут ведра слез таскать, что
близкие наплакали.
-
Ну вот, короче, кто оплошку и где допустил, не знаю, но стал умерший муж к жене
ходить. В доме нечисто стало. Вещами
стучит, посуда по дому летает. А потом стали замечать, что женка эта сохнуть
начала. Уж мать ее на нее наседала: «Говори, с каким нечистым спуталась?»
Сначала не хотела говорить, молчала, а потом призналась, что муж ее покойный,
Уодим, до нее ходит. Уж так она горевала, все просила, чтоб до нее он пришел.
Раз, мать рассказывала, сидят дома, а на улице ливень страшенный идет. Вдруг
как кинется на улицу. Мать: «Куда?» - «Уодим там мой под дождем стоит! Вымок
весь, любимый, просит, чтоб в дом пустила!» - «Куда ты, несчастная, совсем ума
лишилась?!» Еле удержала, не пустила ее.
-
Это не муж, это лихое ее звало, - кивнула мрачная обмывальщица.
-
Ну вот, как поняла мать, что мертвый к ней ходит, побежала к священнику. «Что
делать? – спрашивает. - Дочь-то не хочет его отпускать. Думает, что любимый ее
к ней ходит. Караулю я ее, целыми днями от себя не отпускаю. А отогнать его и
не могу. Как ночь, нападает на меня такой сон тяжелый, что руки пошевелить не
могу. Иной раз слышу, как ходит вокруг дома, зовет ее. А она и откликается.
Рада-радехонька, думает, что любимый пришел. А это, может, и не он».
-
Да, бывает так. Наденет нечистый шкурку-то умершего и ходит, мучит душу живую,
пока до смерти не замучает.
-
Ну, священник и научил ее, как сделать так, чтобы дочь ее сама убедилась, что
не муж это, а нечистый ее мучит. Наказала она дочери пол около лежанки золой
посыпать, а утром посмотреть. Утром дочь плачет и кличет: «Матушка, глянь-те
ка!» Смотрят, а следы на золе-то не человечьи.
-
А чьи? – шепотом спросила Луминица.
-
Да толком не разберешь. То ли свиные, то ли петушиные. Но точно не человечьи.
Молодица плачет. «Мама, мама, - говорит, - он меня на следующую ночь с собой
звал. Навсегда, говорит, тебя с собой заберу. Очень уж тоскую без тебя. Мама,
мама, что ж мне делать-то теперь?» Стали тут девку отчитывать. Молитвы над ней
читали. Травы святые ей в волосы заплели: руту и тою. Научил ее священник, как
мертвого отвадить. Вот приходит тот
ночью к молодице, а ее научили одеться нарядно и сидеть ждать его. Приходит
нечистый, а она бусы разные, украшения там какие-то на себя цепляет. Он и
спрашивает: «А ты куда собралась-то?» - «Да вот зовут меня на свадьбу». - «А
кто женится? – «Да мои родные брат с сестрой свадьбу играют». – «Не бывает
того, чтобы брат на сестре женился». – «А не бывает того, чтобы мертвый к живой
ходил!» - говорит. Тот лицом исказился, к ней подойти хотел, а не может. Травы
священные не пускают. «Ну, повезло тебе, - говорит, - насилу догадались. Если б
не рута и не тоя, была бы ты моя». Зубами злобно заскрипел, как вихрь тут по
дому пронесся, и нет его.