-
Ну и как? Спаслась она от нечистого? – поинтересовалась Луминица.
-
Да, спаслась, говорят. Дом маком обсыпали, и не ходил он боле.
-
Много ты слышала, - буркнула мрачная обмывальщица, - не так все кончилось.
Молодица-то после того, как мертвый к ней ходил, тяжела оказалась. Все так уж и
ждали, что с рогами какого родит. Только тот-то,
видно, ее оставить не захотел. Подкараулил где-то. Нашли ее в огороде мертвую.
А рядом крест сорванный валяется. Он, видно, крест сорвал, да и задушил.
Замучил ее до смерти нечистый. Разрезали ее, а у нее живот песком напихан.
-
Боже, какой ужас! – закрыв рот руками, сказала Луминица.
-
Да уж, госпожа, и так бывает. Ну тут уж взяли, разрыли могилу его и проткнули
колом. А могилу тоже маком обсыпали вокруг. И священника позвали, чтоб запечатал он мертвого. Чтоб тот не ходил
и живых не трогал.
Обмывальщицы
замолчали и оглянулись на Дануту. Одна из них снова взяла серп и положила
поперек гроба.
-
Так оно спокойнее будет.
В
коморку заглянула Констанца. Обмывальщицы получили из ее рук награду и,
поклонившись Луминице и Констанце, ушли.
-
Вы бы тоже шли, госпожа, отдохнуть. Я сейчас пришлю кого-нибудь посторожить
Дануту. А вы идите себе, - предложила Констанца.
-
Нет, Констанца, ты как хочешь, но я отсюда не уйду, - твердо сказала Луминица.
-
Как знаете, а только кнез гневаться будет, - недовольно сказала экономка, еще
раз бросила колючий взгляд на Луминицу и ушла.
Луминица
осталась с мертвой на весь день, выходя из комнаты лишь ненадолго и когда
убеждалась, что на замену ей пришли другие. «Я не оставлю тебя, Данута, не
оставлю, - шептала она, и слезы лились у нее по щеками, - никакому нечистому я
не позволю прийти и взять твою душу. Прости, милая, что не спасла тебя. Как же
так, как же так получилось?! Почему я не смогла уберечь тебя? Что же с тобой
случилось?»
Тайна
смерти Дануты терзала Луминицу. Она не могла понять, как так получилось, что
девушка погибла. Что с ней случилось? Почему она не вернулась в замок, выполнив
поручение? Зачем пошла в лес? Кто напал на нее? Волк, какой другой зверь? «Ну
почему, почему, Боже, за что? Ну почему именно Данута?» Вновь и вновь перед
глазами Луминицы вставали печальные добрые глаза Дануты, ее лицо с ласковой
грустной улыбкой, и сердце Луминицы пронзала боль.