-
Хозяйка! – как и договаривались, заныл тут же громким противным голосом один из
слуг. - Позвольте передохнуть и кружку цуйки выпить. Ну, ей же ей, битый час во
рту ничего не было. А если еще и перекусить… И вашей милости тоже было бы
неплохо отдохнуть и чего-нибудь отведать. Тут место надежное, и хозяин
гостеприимный. Да и лошадки притомились. А? Ваша милость! Ну сделайте
одолжение!
Луминица
натянула поводья и поглядела с задумчивым видом на корчащего просительную мину
слугу. Михай бросил взгляд на подбегающего проворной рысью полноватого мужчину
в засаленной рубахе и безрукавке, в котором по внешнему виду Луминица опознала
того самого хозяина-задиру.
-
Милости прошу, господа. Я как раз кабанчика зажариваю. Вон для тех господ, - закланялся
Петух и указал рукой на путешественников, сидящих под навесом, густо оплетенным
виноградом.
-
Кто такие? – надменно спросил Михай достаточно громко, так, чтобы его могли
услышать и приезжие.
Трое
мужчин с любопытством посмотрели на закутанную в плащ даму и ее сопровождающих.
-
Проезжающие, господин Михай, остановились у меня на пару дней. Скоро дальше
поедут, - одновременно кланяясь и торопливо объясняя, затараторил Петух, потом
добавил шепотом: - Один будет иноземец, другие, вроде, свои.
-
Что скажете, госпожа Ченаде? – как будто колеблясь, поинтересовался Михай у
Луминицы.
Из
дома выбежала молодая женщина, торопливо обтирая руки о юбку, и, встав рядом с
Петухом, тоже начала зазывать.
-
Не побрезгуйте, господа! А уж мы с мужем вас отпотчуем, расстараемся. Как раз
хлеб я свежий испекла. И кабанчик поспел.
Луминица
благосклонно взглянула на миловидное лицо хозяйки постоялого двора и согласно
кивнула.
-
Ладно, господин Михай, пусть люди отдохнут, - сказала она, как бы приняв
решение, и ее голос, едва слышно звучавший вначале, наконец окреп и набрал силу:
- Я бы тоже чем-нибудь перекусила. Да и кони подустали.
-
Слушаюсь, госпожа.
И
Михай помог Луминице сойти с коня. Потом бросил пару монет, которые Петух ловко
поймал на лету.
-
Какая честь! Очень обяжете, ваша милость! – снова забормотал он, кланяясь.
-
Если хоть слово о нас скажешь постояльцам, жизни рад не будешь, - скороговоркой
проговорил Михай, проходя мимо него, и угроза настолько ясно читалась в его
голосе, что бедный Петух даже побледнел. - И жене своей передай, чтоб держала
язык за зубами, - и Михай повел Луминицу к большому столу, стоящему под
навесом.