Впору было подумать о пище и ночлеге,
о том, куда идти… Нора брела, не разбирая дороги, и все мысли ее
занимали пять слов. Какие пять слов сказала бы Мие, если б
могла?
- Прости меня, дуру. Прости.
Прости.
Но толку от этого!.. Нельзя простить
такое. Я бы не простила.
- Я буду век тебя помнить.
Экая радость! Что ей пользы от моей
памяти? Будь у меня телега хлеба или целый амбар… или последний
кусок – отдала бы. А память чем поможет?
- Я во всем тебе верю.
Теперь – верю. Про яд и про кофе, про
то, что умеешь читать, и про то, что смогла бы убить. Скажи мне,
что ты – графиня или принцесса, – все равно поверила бы! Но и в
этом мало проку…
Глупая, бесполезная Плакса. Ничего во
мне нет. Лучше бы померла утром, как хотела.
Или не лучше?
Мия спасла меня… а она знала, что
делает. Кто-кто, а она точно знала. Верила, что жизнь Плаксы
чего-то стоит.
Наконец, Нора нашла нужные пять слов.
Будто гора глины упала с души.
- Обещаю, я сохраню твой дар.
За спиною скрипнули колеса, фыркнул
конь.
- Ну, и страшная же ты!.. –
добродушно хохотнул усатый мужик на козлах.
- Лучше помоги мне, чем смеяться.
Нора истратила все слова и принялась
молча смотреть на крестьянина. Он кивнул:
- Давай, садись.
Перегнулся назад, добыл сверток,
развязал.
- Ты, поди, голодная. Возьми вот,
поешь.