- Не надо тебе туда, командир. Я же
говорил: пусть делают что хотят! Это не наш спор… Больше нет.
Я молча посмотрел сержанту в глаза.
И поколебавшись пару мгновений, лапландец также молча отошел…
За палаткой вовсю бушует толпа.
Нетвердой походкой я двинулся
вперед, придерживаемый следующим позади Джоком, вместе с шотландцем
проталкиваясь через кричащий народ.
- Нас ведут на убой! Наши жены
оставлены на произвол судьбы, наши семьи голодают!!! – на бочку
забрался раскрасневшийся от крика финн, один из рейтарских
командиров. Вокруг него столпились собственные всадники – и плотно
обступившие их ландскнехты.
- Мы не будем больше этого терпеть!
Нас уводят вглубь бескрайней Московии, чтобы мы сгинули здесь!
- Да! Еще и жалование не платят! –
подхватил пехотинец, стоящий в первом ряду.
- Значит, теперь нам должны
выплатить жалование в двойном размере! Иначе плевал я на все
это!
- Да-а-а!!!
Толпа воодушевленно откликнулась на
предложение увеличить плату. Да еще бы наемники его не
поддержали!!!
- Мои товарищи уже ушли со
знаменами! – продолжает надрываться финн с окладистой бородой, – А
я остался здесь, чтобы вразумить вас! Это не наша война!!!
- Московиты не выполняют своих
обещаний! Они не собираются платить, пока мы живы – ведь когда
поляки перебьют всех нас, жалование станет некому получать! – финна
горячо поддержали откуда-то слева.
- Вернемся под Тверь и возьмем
город!!!
Где-то в стороне раздалось уже
совершенно неожиданное требование, которое, впрочем, не получило
широкой поддержки. Зато совсем рядом со мной раздался яростный
крик:
- Да я сам видел, что когда ударили
польские гусары, московиты первыми побежали грабить наш обоз!
Это уже полная чушь. Я прекрасно
видел, как сражаются ратники Скопина-Шуйского в последней битве –
дрались они не хуже нашей пехоты и уж точно не собирались грабить
обоз! Хотел было уже крикнуть, что это ложь (представив перед
внутренним взором, как разъяренные ландскнехты топчут нас с
Джоком), но вовремя увидел, что сквозь толпу следует Якоб Делагарди
с верными телохранителями, разрезая ряды недовольных, словно
крылатые гусары ряды легкой конницы! Негодующие крики стали
стихать, а народ пусть и нехотя принялся расступаться… Генерал же,
поравнявшись с мятежным рейтаром, вышиб бочку из-под финна сильным
и резким ударом ноги, не проронив при этом ни звука! Бунтарь нелепо
взмахнул руками и покатился по земле… А командир корпуса выхватил
шпагу и приставил ее к горлу беспокойного подчиненного: