- Сегодня же отправьте светлейшему
князю письмо от моего имени, что я выражаю свое неудовольствие его
поведением. Приказываю, сдать все дела в Кавказском наместничестве
своему заместителю и немедленно прибыть сюда для справедливого
разбирательства. Хватит! - император даже притопнул ногой от
избытка чувств, чем сразу же обратил на себя внимание. Находившиеся
поблизости члены Его Свиты тут же замерли, тараща в удивлении глаза
на императора. - Ему был дан шанс показать себя, а что в итоге
получилось? Подписывать не буду, поставишь лишь мою печать.
Надеюсь, это его покажет, что я изволю особенно гневаться...
Расплывшийся в улыбке секретарь
усиленно закивал. Конечно, же он все сделает, как надо. У него даже
пальцы начали чесаться в предвкушении такого занятия. Перо так и
просилось в руки. Корф едва сдерживался, чтобы резко не
развернуться и не броситься бежать в свой кабинет. Ведь, это
чудесная возможность избавиться от этого в высшей степени
неприятного человека. Достаточно в письме лишь немного иначе
расставить акценты, чуть жестче сформулировать выражения. Вроде бы
слова остались теми же самыми, что и были, а при смысл приобрел
почти противоположное значение.
-//-//-
Тифлиское наместничество последние
пять — шесть лет представляло собой «терра ингогнито» - неизвестную
землю или лучше сказать «запретную землю» - не только для простых
обывателей империи, но и для знати соседних российских губерний. В
дворянских собраниях примыкавших к ней регионов ходили весьма
примечательные разговоры о соседе, что напоминали больше небылицы,
чем нечто стоящее и заслуживающее внимания. Говорили о тяжкой
чиновничьей службе в местных управлениях, канцеляриях и
присутственных местах, где даже за мелкое подношение — копченого
гуся илидобротные кожаные сапоги — могли отхлестать нагайкой до
кровавых слюней. Если же чиновник попадется на крупной мзде, да еще
на чем-то серьезном — например, поставке гнилой солонины в армию
или плохого полотна в казенные мастерские, то тут уже никакого
спуску не жди. Запросто отмахнут рук или ногу, на выбор. Что и
говорить, звери, а не люди. Сам живешь, надо и другим жизни
дать.
Работные люди же, спроси их
кто-нибудь об этом, поведали бы прямо обратное. Мол, все
присутственные места, как часы работают. Никто там тебе грубого
слова не скажет. Раньше на рабочего человека, как на сорную траву
смотрели, а теперь с добротой и уважением. Примут в большом светлом
кабинете, где и находиться страшно. Все расспросят обстоятельно,
выяснят все подробности по твоему вопросу, и сразу же разъяснят,
как все затруднения решить. Причем ни единой копейки сверх того,
что потребно по Закону, не спросят. Золото, а не люди.