Разворачиваюсь и шагаю по направлению к своему дому, оставляя Аерина позади.
– Кай! – кричит он мне вдогонку. – Приходи без Герды!
Гитара в чехле греет спину. Губы против воли растягиваются в улыбке, которую никак не удается убрать.
Надеюсь, я смогу вернуть Аерину хотя бы часть той доброты, которую он, не жалея, тратит на меня.
– Ты издеваешься, Йенс? – в очередной раз не выдерживает Свен.
Я сижу на железном ящике с ржавыми боками недалеко от Аерина. В моих руках точно такой же листок бумаги в крупную клетку, который сейчас сжимает в пальцах бас-гитарист. Хеин, прислушиваясь к разговору, меняет мощность на переносном обогревателе. Раздается щелчок.
Сейчас середина ноября. Остров, на котором расположен наш городок, со всех сторон продувается холодными ветрами.
– Я всего лишь заменил несколько аккордов. – Йенс пожимает плечами и подходит к микрофону, бьет по нему указательным пальцем, проверяя наличие звука.
В этом нет смысла. Микрофон подключен, и Йенс прекрасно это знает. Но сейчас он готов делать что угодно, лишь бы не встречаться взглядом с участниками группы.
– Несколько? Да ты чуть ли не всю песню переделал! – продолжает спорить с ним Свен. – И, между прочим, далеко не в первый раз.
Я пробегаюсь глазами по коряво прописанным аккордам. Часть из них перечеркнута в листе и там же исправлена на новые. Аерин заглядывает через мое плечо в бумажку. Старательно делает умный вид, а затем утыкается обратно в позаимствованную из библиотеки книгу по художественной анатомии человека. Последние три с половиной месяца он усиленно мучает своего учителя живописи разнообразными вопросами насчет форм, теней, построения перспективы. Наставник, удивленный таким внезапным порывом к искусству, с удовольствием рассказывал все нюансы и делал зарисовки в блокноте Аерина, исправляя уже готовые рисунки. Правда, вскоре устал день за днем отвечать на нескончаемый поток вопросов ученика. Пару раз он даже прятался от Аерина или, завидев его на горизонте, резко сворачивал в другую сторону. Но я знал, что все эти жалкие попытки бессмысленны.
– Кай, скажи ему, – отрывает меня от разглядывания книги Свен, тыча пальцем на вокалиста.
Смотрю в серые миндалевидные глаза бас-гитариста. Тот ежится, читая застывший вопрос у меня на лице: «Ты в своем уме?» Сейчас говорить что-то Йенсу означает добровольное желание лечь на асфальт перед медленно надвигающимся на тебя катком. Свен стискивает пальцами гриф гитары, продолжая держать в другой руке полученный листок от вокалиста.