Спину мужика выгнуло и я, резко выбросив вперед правую руку,
воткнул большой палец ему в глаз. Он рванулся через стол,
но мне удалось левым предплечьем блокировать нацеленный
в горло удар и вовремя отшатнуться назад. Острые когти
только захватили кожаный обшлаг камзола, а уже
в следующее мгновенье перевертыш рухнул на пол
и закрутился, прижимая лапы к окровавленной морде.
Сообразив, наконец, что происходит нечто из ряда вон,
посетители трактира загалдели и повскакивали с мест.
Не обращая внимания на поднявшуюся суматоху,
я первым делом сгреб со стола пять монет и смел
их в кошель.
Оборотень дернулся еще пару раз, процарапал когтями доски пола
и затих. Все, похоже, издох. Вокруг тела начала растекаться
лужа черной крови, завоняло мочой.
К моему столу сразу же набежала порядочная толпа,
но вплотную подойти никто не решался: зеваки оживленно
болтали и пихались, пытаясь с некоторого отдаления
получше рассмотреть скорченное тело оборотня. Боязливо
протиснувшийся сквозь толпу один из церковных стражников
замялся в двух шагах от оборотня, но, поймав грозный
взгляд десятника, все же ткнул его под ребра древком короткого
копья.
— Эта... Дак, вроде, того... — сипло выдохнул
он и вытер стекавшую из-под скособоченного шлема струйку
пота, — помер он...
Толпа сразу же качнулась вперед.
— Разойдись! А ну разойдись, кому сказано!
— рыкнул десятник. — Сто плетей вам под хвост!
Грозный тон и тяжелая дубинка сделали свое дело — люди
начали возвращаться за свои столы. Остались только непонятно
откуда появившийся дьяк, усатый краснолицый десятник
и заламывавший руки трактирщик. Стражники тоже далеко отходить
не стали и топтались поблизости.
— Ты когда последний раз трактир святой водой окроплял,
сучий потрох? — Вытерев с усов пивную пену, десятник
ткнул дубинкой в фартук трактирщика и, не обращая
внимания на его причитания, повернулся ко мне.
— А как это ты его, паря, а?
Я неопределенно пожал плечами.
— Кто такой? — сразу посуровел стражник, с одного
взгляда определив во мне чужака.
— Путник.
— Подорожная где? — дыхнул перегаром и запахом
чесночной колбасы десятник. — Мечи твои? Собирайся
в управу.
И когда только мечи заметить успел? Вздохнув, я очень
медленно вытащил нож — сзади послышались быстрые шаги
и шорох высвобождаемого из ножен клинка — распорол
камзол и протянул стражнику влажные листы: подорожную
и патент на ношение мечей. Не зря сбор заплатил,
совсем не зря.