— Лида, знаешь, я уже так привыкла, что если откажусь, потеряю что-то важное, — упоминать о том, что я подозреваю Демида в тайном присутствии в моей жизни, я не стала.
Полчаса назад я получила еще одно маленькое подтверждение, хотя не исключено, что у меня бурно разыгралась фантазия. Столкнулась в подъезде с соседом, который недавно вернулся. Я сразу отвела глаза в сторону, а он зло прошипел мне вслед.
— Ты еще об этом пожалеешь!
О чем пожалею, уточнять у него не хотелось, но может, как и тогда в клубе, мой ангел-хранитель меня защитил…
Демид
— Гром, ты когда-нибудь отдыхаешь? — раздался голос сзади, как только я снял наушники.
— Ты где пропадал, Игнат? — не оборачиваясь, интересуюсь.
— Соскучился? Мог бы позвонить. К своим мотался. Отцу нужно было помочь. Я Эльдара предупредил, думал, он тебе скажет. Были проблемы?
— Все тихо.
— Это твой результат? — удивленно смотрит он на приближающуюся мишень. — Гром, ты с закрытыми глазами стрелял? — стебется товарищ.
— Угадал, — не остаюсь в долгу.
Хотя можно сказать, что стрелял вслепую. Я эти дни практически не спал. От Янки почти две недели нет писем. Позавчера ребят в Подольск отправил, уверили, что с ней все хорошо. Тогда почему не пишет? Непонятная тревога выбивала из колеи. Замечал, что срываюсь на подчиненных, поэтому и спустился в тир. На ринг смысла не было выходить, единственный достойный спарринг-партнер только что вернулся.
— Я тебе кое-что привез, — как только я повернулся и протянул руку, чтобы поздороваться. — Забрал из почтового ящика вчера.
Игнат достает из заднего кармана сложенный белый конверт и протягивает мне. Сердце сбивается с ритма. Лениво беру и кладу на стол рядом с пистолетом. Не показываю, насколько это для меня важно.
— Спасибо, — сухо.
Принимаюсь чистить пистолет, а у самого нетерпячка – хочу знать, что там, но своих внутренних демонов и ангелов я прячу даже от друзей.
— Пойду Эльдару покажусь, — произносит Игнат и уходит.
Я тянусь за конвертом. Неровно обрываю край, потому что бьет нервная дрожь. Мою зависимость нужно кормить каждую неделю, а тут столько дней без дозы. Взгляд летает по строчкам, последний абзац врезается острым осколком в сердце.
Янка, не смей! Не смей прекращать писать. Я должен знать о тебе все. Сорвусь ведь. Знаю, что сорвусь и ворвусь в твою жизнь, если ты оборвешь связь…