«… Сегодня я сдала еще один экзамен. Сижу в кафе и отмечаю – чаем и эклерами. Наверное, ты будешь смеяться, но это стало своеобразным ритуалом. Хотелось бы с кем-нибудь разделить свою маленькую победу, но не с кем. Валя расстроена – с первого раза сдать не получилось, а Юля готовится к своим экзаменам.
Ищу на лето подработку, чтобы не сидеть постоянно дома. Поехать куда-нибудь отдыхать все равно не получится. Экскурсия по Петергофу не в счет...»
Рисую в конце строки улыбающийся смайлик.
«… Демид, я всегда буду тебе благодарна за то, что ты подарил мне вторую жизнь. Надеюсь, у тебя все хорошо и просто ни разу не нашлось времени мне ответить. Не исключено, конечно, что ты писал, но письма перехватывала мама. Она никогда не признается…»
Мне просто хотелось в это верить. Я понимала, что если бы Демид захотел меня хоть раз увидеть или что-нибудь сказать, он бы нашел время встретиться.
«… А может, ты просто не получаешь письма, я пишу их в никуда? Иногда проскакивает мысль, что стоит это прекратить, но знаешь, мне сложно это сделать. Оборвать последнюю ниточку, которая связывает нас невидимым узелком…»
Какое-то грустное получилось письмо, но менять ничего не стала. Оно отражало мое настроение. Мама вчера такой скандал вечером устроила, что я всю ночь после этого не могла уснуть. Удивляюсь, как смогла собраться и сдать экзамен. Мама вчера протирала от пыли старые Женькины вещи, которые бережно хранила у себя в комнате, из какой-то книги выпала разрезанная напополам фотография. Почему-то родительница решила, что это я вырезала «своего спасителя», обрезав лицо любимой дочери. Я впервые видела этот снимок, но мама отказывалась мне поверить. Пока я лежала в больнице, мама сожгла и выбросила все, что напоминало о Демиде. У меня не осталось ни одной его фотографии или подарка…
Запечатав письмо, я отнесла его на почту.
**** ****
— Давай съездим в Подмосковье, к твоим родственникам, Яна? Поживем несколько дней, понаблюдаем, кто забирает письма из почтового ящика, — предложила подруга.
— Не получится, Лида. Тетка умерла три года назад, а ее сын и жена не очень гостеприимные люди. Да и мама житья мне не даст, если я об этом заикнусь. Пусть все остается как есть.
— Я тебя не понимаю, Ян. Столько лет от него нет вестей, а ты продолжаешь писать, — она не возмущалась, действительно пыталась понять. Иногда и я себя пыталась понять.