1
Как пахарь усердный, живая земная душа,
Что ведет борозду и бросает в нее семена
Средь зимы в лютый холод, упрямо навстречу идет
Урожаю богатому и наливное зерно
Уже представляет в добротном амбаре своем.
Как кормчий бесстрашный на гребне опасной волны,
Что спокоен и дерзок пред бешеной мощью стихий,
Пред ветром, который безумцев любых отрезвит,
Зрит богатства несметные за разъяренной водой.
И как воин отважный, что стрелам навстречу спешит,
Что на поле сраженья не чувствует боли и ран,
Но победный божественный видит венец впереди,
Так и мы, что ползком приближаемся к свету Его,
Перед смертью не пятясь, по узкой опасной тропе
Из смятенья в бессмертие, мы не сдаемся легко.
Так бывает, что первый с руками пустыми домой
Возвращается после тяжелых трудов и забот,
А второй, что так парусу верен и предан, идет
Встречь скале или рифу под бурной зеленой водой,
Третий в схватку вступает смертельную, жизнь отдает
За победу над сильным достойным врагом!
Ныне, суще утешены вечным добром, мы растем,
Стойко превозмогая несчастья, удары судьбы,
Вспоминаем тяжелые цепи, мучительность ран
И таинственный тот эликсир – не из зелий земных,
А из слов, что с небес пролились, ибо держит его
Не рука эскулапа простого, а вечность сама —
Та, что каплей росы у Пророка блестит на устах.
Ибо все, что когда-то увидело око – лишь след
Ложных знаков, знамений, а то, что не видит сейчас —
Созидание Вечное и к избавлению путь!
2
Коль не выдержит спящее дерево зимний мороз
И в холодных объятьях утратит весь жизненный сок,
То весной ему, мертвому, срубленным быть суждено,
Превратиться в дрова и в золу и развеяться в прах.
Так и грешные души вдали от живого Отца,
Лишь на миг выбираясь из грязи, в последний из дней
Обретаются вдруг в негасимом и грозном огне.
Ибо снова рождается все! И безжизненный ствол,
И пустая душа, онемевшая в грешном чаду,
И встревоженный ветер, колышащий кроны дерев,
И сухая листва, что печально спускаясь к земле,
Будто плачет над вечным покоем святых.
Ибо здесь на земле – о душа моя – словно листва
Поколенья растут, опадают и снова растут!
И невинный тот лист, что беспечно шумит на ветру,
Ныне сохнет, гниет, но рождается снова – и вот,