- Не спать! – зычно гаркнул Наемник –
Полчаса – и идем дальше. Наша цель – до темноты дойти к лесу.
- Дойдем – заверил я его – Как раз к
темноте и дойдем.
Как мне помнилось, мы тогда,
вчетвером, еще с покойным (для нас) Трифоном, покинули лес сильно
за полдень, и дошлепали до этой рощицы часа за полтора до заката.
Стало быть – и в обратную сторону тоже на тоже и выйдет. А то
и быстрее.
Заночуем еще все вместе, ну, а после
все будет просто. волчата обшарят лес в радиусе пары-тройки
километров, чтобы убедиться, что там нет никого, кто может
повредить нашим изыскателям, после мы с ними попрощаемся и пойдем
своей дорогой. Ну, а они останутся еще на день-два, в зависимости
от результатов.
К этой вылазке готовились давно. Не
все, конечно, а отдельные граждане нашего поселения. И как же
некоторые из них сквернословили, когда узнали, что никуда не идут.
Некоторые – это Рэнди и Проф.
Я все понимал. Именно они носились с
этой идеей больше других, именно они планировали поход, и именно им
я запретил в него отправляться. Слишком много рисков. Слишком
далеко. И еще – они слишком нужны семье, слишком много для нее
значат. Я бы и Голда не брал, но его фиг остановишь.
Как же они, (Проф и Рэнди) на меня
злобно смотрели после того, как я им сообщил о своем решении!
Испанец прошипел мне в спину какое-то ругательство на родном языке,
и вроде даже как плюнул мне вслед. Понимаю его чувства и не
обижаюсь. Пусть ругаются, пусть обидку давят. Зато они живы
останутся, если что.
Хотя «если что» я постарался свести к
минимуму, поскольку и тех, кто пошел, мне терять совершенно не
хотелось. Даже не то, что не хотелось, слова-то какие неправильные.
Недопустимо было их терять.
От ученых с нами отправился Герман,
Рэнди же делегировал свои полномочия Фире, с которой он нашел общий
язык. Он, кстати, был категорически против того, что ее определили
к «волчатам». Нет, потом я объяснил ему причины этого решения, и он
с моими доводами даже согласился, хотя все равно расстроился.
Эмоциональная нация, что поделаешь. А Лена, которую он уже называл
«mi esposa»[5], напротив, искренне этому
порадовалась. Оно и понятно – рыжая, зеленоглазая и очень
симпатичная Фира была серьезной проверкой на крепость молодой
интернациональной семьи. А если учесть взрывной характер испанца,
помноженный на врожденную страстность…