Радужка светлая, а зрачок тёмный, расширился ‒ невозможно не заметить ‒ и сразу опять сузился. И вместе с ним что-то там в груди точно так же распахнулось на мгновение или даже ‒ разверзлось, ни границ, ни дна. Но тут же снова сжалось до обычного состояния. Вроде бы обычного. Но на самом деле ‒ нет. Потому что успело, всё-таки успело вобрать в себя ‒ чужеродное, лишнее. Не то, чтобы плохое, неудобное, но без него было точно и спокойнее, и комфортнее, и проще.
‒ Я могу пройти? ‒ повторила Алёна Игоревна. Интонации по-прежнему ровные, прохладные.
Он тоже откликнулся вполне так спокойно:
‒ Конечно, ‒ и вежливо отступил в сторону.
Англичанка шагнула в дверной проём, Ростик встрепенулся, бросился следом:
‒ Алёна Игоревна! Алёна Игоревна, а я вас так ждал, так ждал. Знаете, когда я перевод текста делал, у меня тут проблемы возникли. В одном месте.
Ага, проблемы у него ‒ в одном месте.
Ксюша тихонечко фыркнула, провожая его взглядом, качнула головой.
‒ Вот ведь придурок озабоченный.
Алёна Игоревна отшила Ростика быстро и просто.
‒ Занятие вот-вот начнётся, на нём и разберём, где там у вас возникли трудности. Все вместе.
‒ Но-о… ‒ обиженно протянул Ростик.
Алёна Игоревна чуть наклонила голову, улыбнулась сдержанно, проговорила негромко и мягко:
‒ Пройдите, пожалуйста, на место. ‒ Коснулась пальчиком изящных часиков, обхватывавших тонкое запястье. ‒ Уже пора.
Ростик, сделав трагическое лицо, протопал к свободному стулу, плюхнулся. Дима отвернулся к окну, вперился взглядом в низкое серое небо.
Реальность отодвинулась, даже разговоры не мешали, сливались в фоновый шум, лёгкие помехи эфира. А тот и сам по себе был как-то необъяснимо пуст, даже не думалось особо. Мысли текли медленным потоком, вязким и мутным ‒ ничего не разобрать. Просто плыть, безвольно раскачиваясь на неторопливых волнах, и очнуться, только услышав громко произнесённую собственную фамилию.
‒ Решетников!
11. 10
Позови его кто-то другой, Дима, возможно, и не услышал бы, не обратил внимания, а сейчас, пусть не моментально, но повернулся, откликнулся.
‒ А?
Глянул растерянно, озадаченно.
‒ Для вас действительно английский настолько скучен, что даже глухая стена соседнего корпуса кажется намного интересней?
Ни возмущения, ни лишней язвительности, будто действительно смысл вопроса заключался именно в этом.