Музыканты
неспешно заиграли мелодию, мы встали друг напротив друга. Стояли и
смотрели в глаза партнера. Оценивали шансы, которые предоставила
нам судьба.
Шаг, второй,
третий. На пятом (почему только не раньше?) я предсказуемо первый
раз наступила партнеру на ногу. На его лице появилось и быстро
исчезло недоумение. Действительно, как же так? Разве может
благородная леди из известной семьи ошибиться в танце? Оказалось,
что может.
Второй раз я
наступила на ногу своей несчастной жертве довольно быстро –
буквально на второй минуте танца. Сразу же последовал третий раз. А
потом я просто перестала считать.
Надо отдать
должное моему партнеру: он, как настоящий джентльмен, мужественно
выдержал весь танец и даже не высказал мне ничего насчет моей
неуклюжести. Ни единого слова не произнес, хотя я бы на его месте
материла меня нещадно. Вот только когда мы возвращались к моей
семье, он довольно сильно хромал, на обе ноги.
Едва я
очутилась у стены, отец ожег меня недовольным взглядом.
— Вильгельмина!
— то ли прошипел, то ли прорычал он.
Что я могла на
это ответить? Что мне самой жаль несчастного? Что лучше было бы
остаться мне сегодня дома, а не появляться на людях? Причем лучше
для всех вокруг.
Второй моей
жертвой оказался молодой и симпатичный брюнет с масленым взглядом.
Одетый, как и се местные мужчины, в наряд по последней моде, он шел
высоко подняв голову. Он точно знал себе цену. И она однозначно
была высокой. На его лице была написана уверенность, что все
местные женщины должны падать к его ногам, едва он обратит на них
свое царственное внимание.
Увы для него, я
оказалась крепким орешком, о который он обломал свои зубы. И в
отличие от предыдущего партнера, этот выдержал ровно половину
танца. Потом прервался, наплевав на этикет, проводил меня до стены
и, с истоптанными ногами, удалился. Правда, молча.
Мать посмотрела
на меня скорбным взглядом. Отец с трудом сдерживался, чтобы не
начать скандал здесь и сейчас.
Позор для всего
благородного семейства — неуклюжая дочь, с которой отказываются
танцевать кавалеры.
До конца вечера
я так и простояла у стены, рядом с родителями. Неликвид, не годный
для брака. Теперь ко мне точно никто не подойдет и не попробует
даже разговор затеять. Я не стоила внимания высокородных лордов.
Мои сестры в это время задорно смеялись и яркими бабочками порхали
по паркету. У них все было прекрасно. На меня же косились все, от
мала до велика, шептались и явно пускали сплетни.